Одним из тех, кто приложил больше всего усилий к развитию интуиции на практике, в реальных условиях, был Джордж Принс. Вместе с Уильямом Гордоном он разработал метод синектики[16], при помощи которого можно активизировать творческое мышление. Принс считал, что людей надо учить искусству генерировать идеи – как можно больше и как можно лучше: «Я был убежден, что люди уходят от нас более креативными, чем были до этого». Но позже он осознал, что суть не в этом. Принс понял, что размышление, процесс выражения и изложения предварительных идей на публике, особенно на работе, заставляет людей становиться крайне уязвимыми. Зачастую при всем многообразии в той или иной степени хитроумных способов выражать свое мнение люди начинают с опаской относиться к служебным встречам.

Можно с легкостью подавить желание заниматься почти неощутимыми изысканиями на грани своих умственных способностей, если начать осуждать их или попытаться создать условия для хотя бы минимального состязания. Принс отмечает:

«Подробно расспросить того, кто предложил хорошую идею, не заметить чужого предложения или беззлобно подшутить над ним – на первый взгляд, это вполне обычные действия, но в этом случае автор идеи всегда вынужден защищаться. Поэтому такие действия не только могут снизить его собственную способность размышлять, но и повлиять на остальных».

Неутешительное заключение, к которому он приходит в результате исследований, состоит в том, что взрослые люди на рабочем месте куда больше подвержены обидам и их гораздо проще задеть, чем мы привыкли считать. А также что существует тенденция, в равной степени распространенная для работников всех уровней и всех должностей: они то и дело вступают в конкурентную борьбу ради сохранения и увеличения довольно-таки хрупкого чувства самоуважения, хотя сами, как правило, этого факта не признают. В заключение Принс говорит:

«В битве конкурентов или в ситуации, где кто-то выигрывает, а кто-то обязательно проигрывает, жертвой всегда будет размышление и, как следствие этого, – формирование идеи и решение проблемы. Когда человек размышляет, он уязвим. Ничего не стоит заставить его почувствовать себя неудачником»{66}.

Будущие матери становятся довольно придирчивы к условиям, в которых протекает беременность и рождается ребенок: обычно они требуют какую-то особенную еду или удобства, что окружающим может показаться капризом. Точно так же писатели и художники, согласно собственным убеждениям, иногда выдвигают требования или устанавливают собственные правила, чтобы почувствовать себя защищенными и создать условия для проявления интуиции. Например, писательница Перл Бак не могла работать, если на столе не стояла ваза с живыми цветами, а за окном не было пейзажа Новой Англии. А Жан-Поль Сартр ненавидел провинциальные пейзажи, ему нужно было видеть кирпичные стены и трубы парижских улиц. Киплинг утверждал, что простым карандашом не может написать ничего стоящего. Поэт Шиллер любил складывать себе на стол подпорченные яблоки, уверяя, что их запах стимулирует творческие способности. Уолтер Де Ла Мар, Зигмунд Фрейд и Стивен Спендер, а также многие другие, когда писали, курили сигарету за сигаретой. Коллективный мозговой штурм очень полезен, в нем рождается масса новых идей, однако для более глубокого проникновения в суть и для использования интуиции нужны другие условия – чаще всего требуется уединение и отсутствие любого рода давления. Томас Карлайл пытался построить звуконепроницаемую комнату. Ральф Эмерсон уходил из дома и поселялся в гостинице на период работы. Мне удается сделать трехмесячный объем работы за две недели, проведенные в моем домике на пляже в Новой Зеландии.

Однако не только неблагоприятные внешние условия могут снижать творческие способности. Если что-то угрожает нашей системе убеждений – например, какой-то неожиданный вывод, сделанный из безобидной на первый взгляд цепочки мыслей, – мы можем остановить интуицию или размышление. То, что вначале было интересной задачей, по мере того как мы вникаем в нее все глубже и глубже, становится чем-то совершенно иным – неугодным способом представить наш образ жизни или образ мыслей. Чем более основательны наши убеждения относительно нас самих или относительно нашего положения в обществе, тем сложнее их пересмотреть. Иногда подобная вялость ума целиком и полностью оправданна: нельзя просто взять и полностью перестроить «чертоги разума». Если вам предложить, скажем, передвинуть мебель в комнате, вы можете согласиться и попробовать. Однако если вам кто-нибудь скажет, что дом будет смотреться гораздо лучше, если передвинуть его вместе с фундаментом на пару метров вправо, то, скорее всего, вы будете сильно возражать. То же касается и фундамента, который заложен в основе наших знаний.

Эфраим Фишбайн из Тель-Авивского университета по этому поводу прокомментировал инертность науки, однако этот же принцип можно применить к обычным умственным способностям, которые мы применяем ежедневно.

«Если ученый сформулировал определенную гипотезу, он сделал это не случайно: гипотеза соответствует его общим взглядам в данной предметной области, принципам изложения проблемы, форме познания и методам исследования. Конечно, он очень заботится о том, чтобы сохранить свое изначальное толкование проблемы, и не только ради репутации, которая, безусловно, тоже очень важна, но в основном потому, что именно эта гипотеза наилучшим образом вписывается в его убеждения. Он не захочет отказываться от нее, так как, отвергнув, будет вынужден пересмотреть полностью все свое мировоззрение»{67}.

Таким образом, мы пришли к выводу, который изложен в высказывании немецкого физика Макса Планка: новая научная истина торжествует совсем не потому, что ее противники признают свою неправоту, – просто ее оппоненты со временем вымирают.

И этим не исчерпывается список того, что можно назвать угрозой для расслабленного и благоприятного настроения, которое способствует раскрытию творческих способностей. Все, что заставляет вас излишне стараться, влияет точно так же. Слишком сильное желание получить ответ может помешать процессу вынашивания идеи. Карл Висти проводил исследование, где просил участников определить, какая из трех сложных картинок была лишней, при этом он наблюдал, как улучшаются их результаты от теста к тесту. Несмотря на то что на изучение каждого набора картинок давалось много времени, те участники исследования, которым предлагали хорошее вознаграждение, действовали хуже и запоминали меньше, чем те, кому платили чисто символически. Висти пришел к выводу, что «денежное вознаграждение, независимо от размера, не оказывает существенного влияния на задания, требующие проникновения в суть. При этом сам факт наличия вознаграждения может помешать работе»{68}.