Девушка смотрела прямо перед собой, не мигая и, похоже, даже не дыша. На руки стекал горячий воск, но её это совершенно не беспокоило.

– Я помогу, – спустя несколько долгих мгновений ответила Френни. – Но как справиться с Карлом Рокитанским мне неизвестно…

Почти прогоревшая свеча негромко и очень уютно потрескивала.

– Убивать его нет необходимости, – Бернард Глен с облегчением выдохнул. – Нам нужно только узнать, что затевается и освободить твоего деда. И для начала – расскажи нам всё…

И Френсис Фонтен рассказала.

Хотя мы и так уже практически всё знали – ей действительно было поручено доставить в город около тысячи золотых монет и Клинок. Значительную часть удалось распространить через подкупленного бургомистра, какими-то количеством расплатилась сама Опалённая, а некоторые так и остались нетронутыми.

– Кто дал тебе монеты? – как будто между делом поинтересовался интерфектор.

Девушка задумалась, решая, видимо, стоит ли отвечать.

– Раз уж взялась помогать, то глупо теперь отмалчиваться, – негромко произнёс я и положил арбалет на пол. Пусть он и был невелик, но держать его постоянно тяжело.

– Его зовут Альфиери, – она ответила так быстро, будто только и ждала от меня этих слов. – Это было на севере… Он отдал монеты и объяснил, что нужно делать.

Судя по тому, как вздрогнул господин Глен – этот человек был ему явно знаком.

– Как они заставили тебя? – хрипло спросил мужчина. – Мне не кажется, что ты жаждешь силы и помогаешь им добровольно.

– Да у меня никогда и не было выбора, интерфектор – я с ними с самого детства… А ещё они обещали убить деда, если откажусь, – сейчас стало особенно заметно, что Френни не больше лет, чем мне. – И просили вроде бы не так много – подумаешь, раздать монеты…

– Хочешь сказать, что ты не знала, чем это закончится? – во мне боролись жалость и злость. – Когда мы виделись с тобой в прошлый раз, мне не показалось, что тебя терзают какие-то сомнения! Наоборот – веселье и радость!

Интерфектор сделал едва заметный жест, который мог значить только одно – не нужно наседать на девушку сверх меры.

– Поначалу действительно не знала, но догадывалась, – честно ответила она. – А насчёт сомнений… Считаешь, мне надо было разрыдаться тогда, при вашем появлении? И откуда тебе знать, что испытывают Опалённые, когда применяют свой… Дар?

Мне хотелось многое ответить и ещё не меньше спросить, но господин Глен не дал этого сделать, предложив девушке продолжить рассказ.

– Я должна была приказом, – Френсис явно выделила это слово, – привести всех, от кого тянуло тьмой в какое-нибудь местечко наподобие этого и прикончить.

– Если монет было около тысячи и пусть даже не все удалось раздать – твоих сил не хватило бы на такую толпу, – недоверчиво проговорил интерфектор.

– Не все носили с собой золото необходимое время – кто-то спрятал его, кто-то потерял, кто-то заполучил сразу несколько монет, удачно собрав долги… – пояснила девушка. – И кроме того, проклятье позволяло тратить гораздо меньше сил, чтобы подчинить своей воле такого человека. Но я всё равно не смогла – одно дело догадываться об этом кошмаре и совсем другое – начать его.

– То есть главное, что точку поставила не ты? – мне не удалось сдержаться. – А то, что именно ты всё подготовила – это не считается? Хочешь я скажу, как звали всех детей, которых ты собрала у себя?

– Я не снимаю с себя вины… – кажется, Френсис задыхалась.

– Хватит!

От пристального взгляда интерфектора у меня загорелись щёки.

– Откуда вообще взялись монеты? – господин Глен говорил, не переставая смотреть на меня. Видимо, чтобы я опять не влез со своими замечаниями. – И что это за проклятье такое?

– Про деньги мне ничего не известно, – Френни была рада, что беседа ушла от неприятной для неё темы. – Мне их просто отдали, и всё. Я не знаю ни как их делают, ни кто их делает… А проклятье заражает человека, и после смерти тот превращается в мертвяка – сильного и быстрого, а кроме того, переносящего заразу.

Вот о чём не успел рассказать интерфектор в доме у госпожи Таусинг. И вот почему на улицах достаточно много обыкновенных трупов – они стали жертвами простых мертвяков, а не тех, кто проклят золотыми монетами.

Судя по всему, господин Глен решил, что вести расспросы дальше не имеет больше смысла. Он в очередной раз принялся доставать из сумы все свои свёртки, пузырьки, а в конце вынул небольшую пузатую бутылочку из очень толстого на вид стекла. В ней плескалась какая-то чёрная жидкость больше всего похожая на самые обычные чернила.

– Норвуд, зажги фонарь за воротами, чтобы не сжечь здесь всё, – попросил мужчина, когда догорела свеча и театр вновь погрузился в густой полумрак.

Я без пререканий отправился выполнять поручение и уже у самого входа услышал, как интерфектор спросил у девушки:

– Тебе нужно время, чтобы подготовиться?

– Я могу быстро… – Опалённая слегка запнулась. – Если использовать свечу.

– Не стоит…

Отец всегда говорил, что подслушивать нехорошо, и мне стало стыдно, за совершённую бестактность. И поэтому я поспешил покинуть театр.

На улице по-прежнему не было видно ни одного мертвяка – наверное, это Френсис разогнала их всех. Однако я попытался зажечь фонарь без лишнего шума, стараясь тише стучать кремнем по кресалу.

Когда я возвратился – девушки уже не было видно. Похоже, она спряталась за очередной горой мусора. Мне было интересно, что она там делает, но я не решился сходить и посмотреть.

– Она готовится, – негромко сказал интерфектор. – И нам нужно заняться тем же.

Смешивание снадобий меня уже не особенно удивляло, а господину Глену на этот раз понадобилось всего четверть часа.

– Вот и всё, – мужчина потряс какой-то пузырёк. – Теперь остался последний ингредиент…

– Какой? – не скажу, что мне было особенно интересно – я уже основательно запутался во всех этих микстурах, травах и порошках.

Однако ответ интерфектора смог меня поразить.

– Нам нужна кровь Опалённой, Норвуд.

– Я дам тебе кровь, интерфектор, – криво усмехнувшись, сказала Френсис.

Девушка появилась через четверть часа, и казалось, такая странная просьба её ни капли не удивила. На щеках горел лёгкий румянец, а глаза блестели – так выглядят люди, выпившие вина. Но не думаю, что она пряталась, чтобы приложиться к бутылке.

Господин Глен развернул очередную тряпицу, бережно вытащив тонкую и длинную иглу из чёрного серебра.

– Но прежде, отпусти всех малышей, – Френсис требовательно глядела на интерфектора и даже убрала руки за спину.