— Ш-ш-ш-ш… люди спят, а нам вовсе не хочется их будить, верно?

Глаза Маттии прояснились. Он понятия не имел ни о том, где находился, ни о том, как сюда попал. Он помнил только, что стал пленником мрака, погрузившись на долгие часы в ужасающий холод.

— Так не годится, мой дорогой. Позволить одержать верх над собой какой-то Дремлющей, которая воспользовалась всего лишь тысячной долей из тех способностей, которыми наделена… — Нида недовольно покачала головой. — Но я — добрая фея и даю тебе еще один шанс.

Она раскрыла ладонь, и Маттия с ужасом увидел на ней странный сверкающий механизм, чуть больший по размеру, чем тот, что был у него раньше. У этого приспособления была почти та же форма, только его тельце было чуть более плоским, а выглядывавшие с боков лапки — еще более многочисленными. Внешне он сильно смахивал на отвратительное насекомое, только из металла. Мальчик попытался воспротивиться, но кто-то надавил коленом на его лопатки.

— Будь хорошим мальчиком. Разве тебе не хотелось стать победителем? С этим ты достигнешь всего, о чем всегда мечтал. Но осторожнее, не разочаруй меня снова, или я перестану быть с тобой слишком вежливой.

Нида придвинулась к уху Маттии так, что он почувствовал горячую струю ее дыхания.

— Если ты снова промахнешься, тебя будет ждать только смерть.

Отстранившись от мальчика, она одарила его жуткой улыбкой. Затем она встала, и Маттия ощутил на своей шее холод ее рук. Он прекрасно понимал, что может произойти в это мгновение, и совсем не хотел этого. Мальчик вновь попытался освободиться, но не смог ничего поделать. Сначала он почувствовал, как железные зубцы вошли в его плоть, а потом все снова кануло во мрак. Нида и Рататоскр равнодушно следили за его превращением. Механизм, казалось, почти ожил, его лапки задвигались, молниеносно устремившись вдоль позвоночника Маттии. Как только вся спина была покрыта, жидкий металл окутал грудь и уже оттуда потянулся к его рукам и ногам, вплоть до самой головы. Затем металл затвердел, превратившись в самые настоящие доспехи, плотные и непроницаемые, отдельные части которых соединялись друг с другом благодаря прочным пластинам и тонким соединениям. Глаза мальчика снова покраснели, и в конце концов Покоренный упал на колени перед своими повелителями.

Нида первой шагнула вперед, чтобы дать ему указания.

— Дремлющая проснулась и совсем скоро начнет свою охоту за плодами Древа Мира. Следуй за ней, выследи, где они находятся, и захвати их прежде, чем она овладеет ими.

В ответ создание только кивнуло, а затем снова раскрыло крылья и вылетело в окно. Нида глубоко вздохнула.

— Ты прекрасно знаешь, что будет, если он снова потерпит неудачу, — прошептал Рататоскр. У него было суровое и напряженное лицо человека, панически боявшегося очень больших неприятностей.

— Дремлющая не владеет еще в полной мере своими способностями. Преимущество на нашей стороне, — уверенно возразила Нида. — На этот раз он не промахнется.

София проснулась, когда солнце наполнило светом всю комнату. Белоснежный мрамор сверкал, и в воздухе пахло горячим шоколадом. Девочка еще несколько мгновений понежилась в этом приятном тепле утренних лучей, но едва она вспомнила обо всех перипетиях предыдущего дня, как великолепие нового окрасилось в неопределенный серый цвет. Нидхогр, ее предназначение и прочий вздор, о котором рассказывал ей профессор, вновь вернулись к ней как ужасный кошмар.

— Доброе утро!

София направила взгляд туда, откуда донесся голос. Ее приемный отец стоял возле кровати с подносом в руках: с одной стороны на нем стояла пиала, доверху наполненная печеньем, а с другой — дымящаяся чашка с шоколадом.

Еще не вполне проснувшаяся, София слабо улыбнулась. Быть может, это и вправду был сон.

— Доброе утро, — ответила она, приподнимаясь.

Профессор, улыбаясь как ни в чем не бывало, поставил поднос перед девочкой.

— Томас заверил меня, что сегодня горячий шоколад просто фантастика.

София посмотрела на призывно дымящуюся чашку, но ее желудок остался глух. И все же она взяла ее в руки и чуть пригубила.

Шлафен ободряюще улыбнулся девочке:

— Молодчина! После вчерашнего нападения у озера тебе нужно набираться сил.

София застыла. Почему он говорит ей об этом? До этого момента все было так чертовски здорово.

— Ну, что случилось? Давай же, пей, — настаивал он.

София опустила чашку.

— Не хочу… — ответила она с обидой в голосе.

— Может, я что-то не так сказал или сделал? — попытался спросить профессор.

Значит, он действительно ничего не понимал, подумала про себя София. И все же это было очевидно. Как он не мог понять, что требует от девочки слишком многого? Противостоять этой абсурдной реальности означало для нее смириться с тем, что уже горячо любимый ею профессор забрал ее из приюта не потому, что она пришлась ему по душе, а потому, что должен был так сделать, поскольку у нее был этот проклятый дар. И София назло закрыла глаза, продолжая упорно молчать.

Профессор тяжело вздохнул:

— Я понимаю, что ты разочарована и расстроена; мне бы тоже хотелось, чтобы все сложилось по-другому, но, к сожалению, события развиваются слишком стремительно, чтобы оставлять их без внимания.

София не ответила и лишь посмотрела на печенье. Это было то самое печенье, которое выпекал Томас. До вчерашнего дня один только их вид вызывал у девочки некоторое волнение. Она с удивлением думала о том, что в этом доме есть кто-то, кто придавал ее персоне такое большое значение, что лично готовил для нее завтрак.

— Как хочешь, — сказал профессор. — Тогда жду тебя в библиотеке. Нам нужно еще многое узнать.

— Я не приду.

Услышав эти слова, Шлафен с раздражением обернулся назад:

— София, ты, наверное, не осознаешь, насколько тяжелая сложилась ситуация. Силы Нидхогра стремительно растут, а ты еще не умеешь в полной мере пользоваться своими способностями. Ты понимаешь, что ты в опасности?

Девочка сжала кулаки: она совсем не хотела отступать.

— Не сегодня, — произнесла она сквозь зубы. — Сегодня я не приду.

Профессор ответил мгновение спустя.

— Что ж, понимаю, — с горечью произнес он. — Ты права, еще рано. И потом это вполне естественно, что ты обижаешься на меня. — Он направился к двери. — Но до тех пор, пока ты не научишься защищаться, я буду вынужден запретить тебе выходить из дома. Барьер, невидимый для глаз неприятеля, действует только по периметру этого дома. Озеро и любое другое место за оградой находятся вне защитной зоны. Там ты не будешь в безопасности.

София рассердилась, как никогда. Ей показалось, что это шантаж, и она хотела выразить свое возмущение.

Но профессор, похоже, почувствовал, что было у нее на уме.