Ответ советника Ли Сы был сокрушительным: «Есть некоторые книжники, которые не следуют современности, а изучают прошлое, чтобы критиковать настоящее. Они сбивают с толку простых людей и подталкивают их к бунту». Если этому не положить конец, добавил он, «императорская власть ослабнет наверху и возникнет смута внизу».

И Ли Сы твердо решил осуществить сказанное. Был издан декрет, согласно которому, за исключением исторических записок самого царства Цинь, текстов, хранящихся в Академии знаний, а также работ по медицине, гаданию, сельскому хозяйству и лесоводству, все остальные труды различных философских школ и все классические книги подлежали сдаче губернаторам областей для сожжения. Люди, обсуждающие «Шицзин» («Книгу песен и гимнов») или «Шуцзин» («Книгу истории»), подлежат казни, а их тела будут выставлены для всеобщего обозрения; не только те, кто «используют прошлое для критики настоящего», но и их родственники будут преданы смерти; чиновники, не донесшие о нарушении любого из этих постановлений, будут считаться виновными в той же мере, что и нарушители; и каждый, кто не сожжет запрещенные книги в тридцатидневный срок, будет заклеймен и отправлен на принудительные работы.

Ущерб знаниям, нанесенный этим «сожжением книг», хотя его наихудших последствий в целом удалось избежать, вызвал у китайских ученых последующих поколений глубокое отвращение к империи Цинь. Посмертную репутацию императора не улучшило и поведение, которое он демонстрировал после того, как попал под влияние магов, особенно одного из них, по имени Учитель Лу. Идеи «Ста школ», несомненно, оказывали свое воздействие на императора, несмотря на то что его правительство строго придерживалось легистских принципов. Так, например, прославляющие его достижения каменные стелы, которые он распорядился установить в важных местах в ходе своих путешествий по стране, часто содержали конфуцианские выражения — к примеру, «его глубокая мудрость человечна и добродетельна». С самого начала правления он уделял более чем поверхностное внимание теории «пяти стихий», довольствовался тем, что верил, будто их последовательность наделила его династию энергией воды, которой соответствовали черный цвет и число 6. Поэтому одежда Ши-хуанди, вымпелы и флаги были черного цвета, в то время как шляпы и колесницы чиновников измерялись группами по шесть, а в собственную колесницу императора были запряжены шесть лошадей. Но наиболее привлекательным философским учением для него являлся даосизм, чей словарь он также использовал в упоминавшихся выше надписях на стелах. Например, в одной из них сказано: «Он олицетворяет Дао и практикует его силу». Однако императора притягивала не столько философия даосизма, сколько его смесь с шаманизмом и колдовством, сосредоточенная на поисках эликсира бессмертия. Сформировался культ, распространившийся в основном вдоль восточного побережья, — культ, чьи последователи верили, что, если найти или создать такой эликсир, принявший его человек сможет жить вечно на трех священных горах посреди моря.

В ходе своей первой поездки на восток император познакомился с этими магами. Один из них обратился к нему с просьбой дать разрешение на морскую экспедицию с целью исследования священных гор-островов, где, как считалось, обитали бессмертные. Император согласился и отправил несколько сотен юношей и девушек вместе с экспедицией, которую больше никто не видел. Во время своего следующего путешествия на восток Ши-хуанди отправил четырех магов, в том числе Учителя Лу, на поиски эликсира. После возвращения императора в столицу Учитель Лу доложил о том, что поиски эликсира безуспешны, однако ему все-таки удалось обнаружить магический текст, который предсказывает гибель империи Цинь в результате вторжения варваров хунну. Услышав это, император отправил своего полководца Мэн Тяня с огромной армией к северным границам с приказом атаковать хунну. Учитель Лу напомнил о себе снова через несколько лет, когда посоветовал императору держаться подальше от других людей, чтобы таким образом облегчить поиски эликсира. После этого император приказал обнести двести семьдесят дворцов, окружающих столицу, стенами и дорогами под навесом, чтобы никто не мог видеть его в момент переезда из дворца во дворец. Он распорядился казнить каждого, кто раскроет его местонахождение, и с тех пор никто не знал, где в конкретный миг находится император.

Вскоре после этого один из придворных подслушал разговор, в котором Учитель Лу со своими друзьями чернил императора, и маги сразу же лишились его милости. Они бежали, но император приказал казнить четыреста шестьдесят ученых, заподозренных в связях с магами. То, что это ужасающее деяние на самом деле имело место, вызывает сомнения, поскольку выдающиеся исторические личности всегда окружены апокрифическими историями. Другая подобная история рассказывает о том, что в одном из своих путешествий император пришел в ярость после того, как его кортеж остановили в горах неистовые порывы ветра, и счел ветер злой насмешкой бога горы. Разгневанный император приказал трем осужденных преступникам срубить на горе все деревья и покрасить ее в красный цвет — цвет одежды каторжников.

Однако достоверно известно, что в 210 году до н. э., вернувшись из путешествия на восток, Ши-хуанди внезапно заболел и умер. Ему было сорок девять лет и тридцать семь из них он правил как князь и царь. Несмотря на то что лишь последние двенадцать лет он правил в качестве императора, следы его правления сохранялись в китайском государстве последующие два с лишним тысячелетия.

Тело Первого императора было погребено в гигантском мавзолее, строительство которого велось с того момента, когда в самом начале его правления в горе Ли, в тридцати милях к востоку от столицы, начали прокладывать туннель. Это было грандиозное сооружение, подобающее Первому императору, наполненное предметами роскоши и драгоценными камнями, окруженное подземными реками из ртути, текущими в море, облицованное бронзой. На его сводчатых потолках были изображены небесные созвездия, пол размечен в соответствии с очертаниями всей империи, с дворцами, горами и реками, смоделированными в зыбучем песке, в то время как механические арбалеты были настроены таким образом, чтобы сразить на месте каждого, кто посмеет проникнуть внутрь. Подсчитано, что свечи из моржового жира могли поддерживать свет очень долгое время. Бесчисленное количество наложниц принесли в жертву, а еще похоронили всех рабочих, строивших гробницу, чтобы никто не смог узнать о ее секретах. Такое описание усыпальницы Ши-хуанди оставил первый великий китайский историк Сыма Цянь, но в 1974 году стало ясно, что это грандиозное захоронение имеет еще более поразительный размах.

В результате случайных раскопок лессовой почвы поблизости от гробницы на глубине около двадцати футов и на площади более трех акров было обнаружено целое воинское подразделение циньской армии, выполненное из терракоты.

Оказалось, что ведущие к гробнице проходы охраняют около 7500 реалистично раскрашенных солдат в натуральную величину. У сегодняшних посетителей создается впечатление, что эти фигуры вылеплены с живых воинов, поскольку каждое лицо имеет свои индивидуальные черты, свое выражение, и, кроме того, существуют различия в том, как причесаны их волосы и выбриты виски. Их шапки, пояса, туфли, доспехи и оружие, судя по всему, воспроизведены с максимальной скрупулезностью. Некоторые солдаты стоят по стойке смирно, другие опустились на одно колено, чтобы выстрелить из арбалета; с флангов их прикрывают кавалерия и боевые колесницы, запряженные глиняными лошадьми. Поскольку эта армия охраняет лишь одну из четырех сторон гробницы, вполне возможно, что дальнейшие раскопки обнаружат схожую картину с остальных сторон и численность терракотовой армии увеличится в четыре раза. Но независимо от того, произойдет это или нет, сегодня известно, что на завершение строительства комплекса ушло тридцать шесть лет, и среди многих тысяч человек, трудившихся над его созданием, были не только ремесленники и рабочие, но также философы, гадатели, маги и целая армия чиновников, координировавших работы. В итоге получилось то, что, несомненно, имеет полное право занять достойное место в одном ряду с семью чудесами древнего мира, известными на Западе.