— Он поступил барабанщиком в полк герцога Эорльского, — сообщила госпожа Сибилла.

— И этот тоже? А казался таким смышленым! Не слишком ли он молод?

— Он сказал, что про возраст соврет.

— Надеюсь, про свои музыкальные способности он тоже соврал. Я однажды слышал, как он насвистывал. — Ваймс покачал головой. — Что за дурь на него нашла?

— Ему кто-то сказал, что мундир производит на девушек неизгладимое впечатление.

Сибилла мягко улыбнулась. Вечер дома внезапно показался очень многообещающим.

— Ну, чтобы найти дрова, гением быть не надо, — подмигнул Ваймс. — А потом мы запрем двери и…

Одна из вышеупомянутых дверей аж затряслась: с такой силой принялись колотить в нее чьи-то кулаки.

Ваймс перехватил взгляд Сибиллы.

— Ну, иди же. Открывай, — вздохнула она и села обратно за стол.

Дверь пропустила капрала Задранец. Шелли тяжело дышала.

— Вы… надо торопиться, сэр… на сей раз… убийство!

Ваймс беспомощно посмотрел на жену.

— Раз нужно, значит, нужно, — сказала госпожа Сибилла.

Ангва, глядя в зеркало, отбросила в сторону непокорную челку.

— Не нравится мне все это, — сказал Моркоу. — Нехорошо себя так вести.

Она в ответ похлопала его по плечу.

— Главное, не волнуйся, — успокоила она. — Ваймс ведь все объяснил. А ты ведешь себя так, как будто мы делаем что-то дурное.

— Мне нравится быть стражником. — Моркоу по-прежнему пребывал в глубинах скорби. — Стражнику положено носить доспехи. И если их не носить, то это все равно что… ШПИОНИТЬ. А он знает, как я к этому отношусь.

Ангва посмотрела на его короткие рыжие волосы и честные уши.

— Я снял с его плеч большую часть обязанностей, — продолжал Моркоу. — В патрули он теперь вообще не ходит — и все равно пытается везде успеть.

— А может, ему вовсе не надо, чтобы ты так уж помогал? — Ангва попыталась выразить свою мысль как можно более тактично.

— Да и не молодеет он. Я пытался намекнуть ему на это.

— Ты молодец.

— И я НИКОГДА не ходил в штатском.

— Можешь не волноваться: на тебе любая одежда смотрится как мундир.

Ангва застегнула плащ. Какое облегчение снять латы! Что же касается Моркоу, то его замаскировать невозможно. Размеры, уши, рыжие волосы, выражение мускулистого добродушия…

— Если уж на то пошло, то вервольфы, наверное, всегда носят штатское…

— Спасибо, Моркоу. Кстати, ты совершенно прав.

— Просто мне не по себе от притворства.

— Попробовал бы ты встать на мои лапы.

— Что?

— Да так… ничего.

Сын Гориффа Джанил злился. Сам не зная отчего. От всего сразу. Во многом из-за брошенной накануне в окно лавки зажигательной бомбы. Кое-какие выкрики, донесшиеся с улицы, тоже сыграли свою роль. А сегодня утром он поссорился с отцом — поводом стал посланный в штаб-квартиру Стражи обед. Стража — часть официального механизма города. Стражники носят дурацкие бляхи и ходят в латах. Короче, Джанил много из-за чего злился, а в частности из-за того, что ему всего лишь тринадцать.

Так что, когда в девять часов вечера (отец в это время обычно пек хлеб) дверь распахнулась и в лавку ворвался какой-то человек, Джанил, не долго думая, вытащил из-под прилавка видавший виды арбалет, прицелился туда, где, по его представлениям, должно было находиться сердце, и спустил курок.

Моркоу пару раз притопнул и огляделся.

— Здесь, — сказал он. — Я стоял ЗДЕСЬ. А принц был… вон там.

Ангва послушно последовала в указанную сторону. Несколько прохожих остановились, с любопытством глядя на Моркоу.

— Отлично… стоп… нет, еще чуть-чуть дальше… стоп… чуть левее… я хотел сказать, левее, если смотреть с моей стороны… чуть назад… а теперь вскинь руки…

Подойдя, он посмотрел туда же, куда смотрела она.

— В него стреляли откуда-то из Университета?

— А точнее, со здания библиотеки, — подтвердила Ангва. — Но вряд ли это был какой-нибудь волшебник. Волшебники стараются не прибегать к холодному оружию.

— Туда ничего не стоит проникнуть постороннему, даже при запертых воротах, — сказал Моркоу. — Давай-ка попробуем неофициальные методы расследования.

— Давай. Моркоу!..

— Что?

— Эти накладные усы… они тебе не идут. Да и нос выглядит слишком уж красным.

— По-моему, как раз это помогает мне сливаться с толпой.

— Напротив. Я уж не говорю о твоем головном уборе. Я бы на твоем месте от него отказалась. Нет, как головной убор этот котелок очень даже ничего, — поспешно добавила она. — Просто… он не в твоем стиле. Не идет тебе.

— Так ведь в том-то и фокус! — воскликнул Моркоу. — Если бы он был в моем стиле, люди сразу бы догадались, что это я!

— Я к тому, что в этом котелке ты выглядишь полным простофилей.

— А в жизни я выгляжу простофилей?

— Нет, вовсе нет…

— Ага! — Моркоу порылся в кармане огромного коричневого тулупа. — Вот, руководство по маскировке! Купил в шутовской лавке, что на Федрской улице. Кстати, забавно: я там встретил Шнобби, он тоже что-то покупал. Я спросил его, он-то что тут делает, а он ответил, они, мол, идут на крайние меры. Что, по-твоему, он имел в виду?

— Понятия не имею.

— Чего в той лавке только нет, просто диву даешься. Накладные волосы, фальшивые носы, поддельные бороды, даже искусственные… — Осекшись, он начал краснеть. — Даже искусственные… одним словом, груди. Женские. Но разрази меня гром, если я понимаю, для чего женщина будет маскировать собственную грудь.

Он, наверное, и в самом деле ничего не понимает, подумала Ангва. Взяв у Моркоу маленькую книжицу, она быстро пролистала ее. И вздохнула.

— Моркоу, все эти маски для картошки.

— Как это?

— Дети иногда делают из картофелин человечков. Видишь, здесь везде изображены картофелины.

— Я думал, это только для примера.

— Моркоу, а книжка называется «Привет, господин Картошка».

Даже пушистые, в пол-лица усы не смогли скрыть обиду и растерянность Моркоу.

— Ерунда какая-то… — пробормотал он. — Зачем картошке маскировка?..

Вскоре они очутились в переулке в двух шагах от Незримого Университета. Неофициальное название переулка — Ученый Тупик — фигурировало в разговорной речи уже столько веков, что теперь переулок так и назывался, о чем сообщала табличка, повешенная в одном конце. Мимо шмыгнула парочка студентов-волшебников.