«Как из продырявленной жестяной банки с томатным соком», – мелькнуло дурацкое сравнение в голове Проныры.

Уцелевшие головорезы Шрама кинулись врассыпную, пригнувшись пониже, как солдаты под огнем противника. Они искали укрытие и палили, как сумасшедшие. Стволы близнецов оборвали еще одну жизнь – пузатый бородач в рваной бандане упал на колени, выронил помповик, а затем рухнул мешком на пол. Вспотевший от страха Проныра не принимал участие в перестрелке, он на всякий случай держал под прицелом коридор, если вдруг кому вздумалось бы обойти их и напасть сзади. Он ждал, что из-за поворота вот-вот выскочат враги, и потел, как загнанная лошадь. А Джек в это время перезаряжал ружье, спрятавшись за столом.

Шрам ловко отстреливался, появляясь из-за спинки кресла. Его лицо олицетворяло само безумие.

– Все сюда! Шевелите жопами! Валите гребаных щенков! – орал он, перекрывая грохот оружия.

Похоже, у людей Шрама, затаившихся в засаде, от страха задницы стали свинцовыми. Они не спешили вступать в бой. Тут уже не пахло бравадой и показухой. Можно было огрести по-полной. Пахло смертью.

Нога бородача подрагивала, словно ему сделали успокаивающий укол и он засыпал. Он пытался приподнять голову, но она опускалась обратно, будто кто-то через ухо наполнил ее цементным раствором, сделав необычайно тяжелой.

«Бухгалтер» лежал без движения, но кровь продолжала расплываться бесформенным пятном из-под его головы.

– Мочите их! – продолжал орать Шрам. – А ну вперед, козлы! Вы что, хотите жить вечно?!

Послышался топот. Из-за стеллажей показались еще семь человек Шрама. Пули и дробь посыпались горохом в дверной проем, разрывая в щепки лутку и рикошетя по коридору, как сердитые пчелы. Пламя с отрывистым грохотом вырывалось из стволов.

Близнецам пришлось туго. Безумец схватился за плечо, ретировался за дверь и замычал от боли, а затем тряхнул головой, будто прочищал мозги, и снова начал стрелять. Его брат Угрюмый палил из-за угла почти не целясь. Казалось, близнецы не обращают внимания на летящие в них пули и дробь, словно это был не начиненный смертью свинец, а обычные мухи.

Еще один боец Шрама свалился, держась руками за грудь, и сучил по полу ногами. Он что-то хрипло кричал, пока следующая пуля не заткнула ему рот.

Проныра вжался спиной в стену, едва дыша от накатившего ужаса и смачно ругаясь.

– Откуда у вас руки растут, козлы! – орал Шрам. – Вперед! Убейте сосунков!

Люди Шрама вышли из-за укрытий и, безостановочно стреляя, двинулись к двери. К ним присоединились еще трое. До того места, где сидел Джек, оставалось шагов десять, не больше. Пули с жадностью отхватывали от столешницы приличные куски.

Шрам продолжал исторгать фонтан ругательств и в конце добавлял: «У вас уши не горят от стыда, мазилы?!» – хотя и сам никого не подстрелил и оттого злился еще больше.

«А вот теперь пора спасать свои драгоценные яйца», – решил Джек, затыкая уши заранее припасенными тампонами. Он вытащил из кармана светошумовую гранату, сорвал пластиковую упаковку. В руке лежал тяжелый цилиндр с расположенными по всей длине дырочками, покрытый черной матовой краской. И заорал:

– Шрам! Эй, Шрам! Иди сюда, трусливый урод!

В какой-то момент все люди Шрама обернулись на этот крик, покосившись на наглеца. Глаза их главаря вспыхнули яростью – трусом его никто не осмеливался называть. Лицо его стало красным. Изо рта показалась слюна.

– Поиграем в жмурки! Лови! – отчетливо крикнул Джек, чтобы его услышали свои, и выдернул чеку.

Он швырнул гранату. Люди Шрама замерли, наблюдая за катящимся по паркету цилиндром, похожим не на бомбу, а на дырявую пивную банку.

Хоть Джек и зажмурил глаза и открыл рот, взрыв был настолько оглушительный и яркий, что заложило в ушах, а острые копья света больно ударили даже через опущенные веки. Несколько грамм магния и перхлората аммония вспыхнули ярче миллиона свечей, звук взрыва в замкнутом пространстве превысил двести децибел. Шрам и его головорезы ослепли и дезориентировались, попадали на колени и выронили оружие, терли глаза и зажимали уши, некоторые катались по полу. Наступление прекратилось. Им показалось, что само Солнце взорвалось прямо у их лица.

Джек выскочил из укрытия, вскинул ружье, дважды выстрелил – ствол дернулся, выплевывая тяжелые свинцовые пули и сизый дым. Еще один сподручный Шрама уткнулся носом в пол – тощий мужик лет тридцати пяти со впалыми щеками и прической, претендующей на имитацию панк-рокера. Второй – такого толстого человека Джек еще никогда не видел – схватился за свое огромное пузо, свисавшее жировыми складками через ремень, точно подтеки на пироге, и заголосил на удивление тонким голосом. Руки других головорезов начали нащупывать оружие, а глаза метались из стороны в сторону, пытаясь определить мишень по звуку. Один из них вскочил, выхватил нож и, исторгая невнятные звуки ярости, бросился прямо на Джека. Тот встретил его прикладом – раздался хруст, кровь фонтаном брызнула из разбитого лица, голова запрокинулась назад, он раскинул руки, упал на спину и больше не шевелился.

Шрам, спрятавшись за креслом, тер себе глаза и повторял: «Дерьмо, дерьмо, дерьмо…»

Джек пулей выскочил из читального зала.

Жирдяй рухнул на пол и задрожал, как гора из студня.

* * *

Старая «Тойота» заглохла.

Клим почувствовал, как мерзкий холодок прошелся по позвоночнику снизу вверх и обратно. Чертыхнулся, провернул ключ. Двигатель потарахтел секунд десять и снова затих.

Дверца с пассажирской стороны распахнулась. Дождь буйствовал. По плащу появившегося Джо Снежка стекали потоки воды.

– Что случилось? – поинтересовался он у Клима. Рядом с Джо обеспокоенно крутился Румб. – Бензин закончился?

Клим закатил глаза, будто говоря: «Ну и олух!»

– Может, аккумулятор разрядился, – ответил он.

– Что же делать? Давай вытолкаем машину, мы стоим на горке, а с нее она самокатом заведется.

Джо уперся плечом в дверную стойку и попытался толкнуть пикап, но у него ничего не вышло. Ноги скользили.

– Черт! – ругнулся Джо. – Ее бы хоть чуть-чуть толкнуть.

– Один ты машину не толкнешь. Тяжелая. Стоит в воде. Нужна помощь.

Джо Снежок согласился и задумался.

– Знаешь что, – сказал он, – ты побудь здесь с Румбом. А я обойду окрестности. Не нравится мне что-то…

– Джек сказал оставаться вместе.

– Я быстро. Ты с машиной пока разберись. – Джо Снежок протянул Климу поводок и револьвер. – Держи. Как только узнаю, что там – вернусь.

– Но послушай…

– Никаких «но»! И Джеку – ни слова! Дай фонарь и рацию.

Клим кивнул, протянул ему фонарик, рацию и взял поводок.

– Рацию включи на «прием», но сам на связь не выходи, – напомнил Джо. – Только слушай, а если я что спрошу, тогда и отвечай. Запомнил?