– Да уж, – со знанием дела поддержал Риск. – Для таких, как мы с Грифоном, нигде нет тихой гавани. Макс снова взглянул на сына.

– Придется самим лечить его и надеяться, что… – Он замолчал, стиснув зубы. Потом, взяв себя в руки, жестом пригласил Риска следовать за собой:

– У меня есть к вам разговор.

Селия осталась в комнате. Женщины сняли остатки одежды с Жюстина. Вид его голого тела ошеломил ее: воспоминания о его силе не стерлись из памяти. Она иногда помогала отцу и мельком видела голых мужчин, однако никто из них не был так силен и агрессивно мужествен. Даже сейчас он напоминал спящего льва, который может в любой момент проснуться и прыгнуть.

В дверях появилась служанка с тазом горячей воды, и Селия, поблагодарив ее кивком, взяла таз. Она поставила его возле постели, подобрала обрывки одежды. Ноэлайн взяла у нее из рук тряпки и сморщила нос от исходившего от них зловония:

– Пойду сожгу их.

Селия опустила чистую тряпку в горячую воду и тщательно ее отжала. Сердце у нее защемило. И она удивилась этому.

– Таких страшных ран мне еще никогда не приходилось видеть, – вздохнула Лизетта, и Селия увидела, как дрожат ее маленькие руки.

Отстранив Лизетту, она умело сняла повязку.

– А мне приходилось, – Селия отбросила повязку в сторону, – когда австрийцы и пруссаки шли на Париж. Император Наполеон поставил тогда всю Францию под ружье. Паренек, которого ранили во время этого наступления… – Она замолчала, подыскивая подходящие слова по-английски. – Это было три года с тех пор…

– Три года назад, – поправила ее Лизетта.

– Да. Паренька привезли домой. Позвали моего отца, а я ему помогала. Раны у юноши были очень похожи на эти. – Селия приложила горячую тряпку к ребрам Жюстина, и он вздрогнул. – Придется, видно, снова вскрыть и очистить рану на боку.

– А тот юноша умер? – спросила Лизетта.

Селия кивнула, откинула длинные волосы Жюстина.

– Мы должны выходить его, – сказала Лизетта. – Ради Макса.

Селия не понимала сложных взаимоотношений между отцом и сыном. Они явно не ладили. Но при этом не вызывала сомнений мучительная тревога Макса за Жюстина. Селия понимала, каким ударом для отца станет потеря второго сына. Глядя на раненого, она вдруг с ужасом подумала: «Он ведь может остаться слепым на всю жизнь… если, конечно, свершится чудо и он выживет». Ей вспомнился взгляд темно-синих глаз. Он скорее умрет, чем всю жизнь будет зависеть от других.

Прогнав страшные мысли, Селия взялась за другую повязку.

– В округе полным-полно целебных трав, они помогут вытянуть гной, – сказала Лизетта, направляясь к двери. – Уверена, Ноэлайн уже готовит какое-нибудь снадобье для припарок. Я мигом вернусь.

Селия осталась с Жюстином одна. Она снова обмакнула тряпку в горячую воду, отжала ее и подожила на рану. Он, должно быть, даже в бессознательном состоянии почувствовал боль, потому что застонал и шевельнулся.

– Сейчас я могу отомстить тебе, мой дружок, – тихо сказала Селия. – Тебе, конечно, и в голову не приходило, что ты когда-нибудь окажешься в моей власти, не так ли? – Наморщив лоб, она принялась очищать рану от гноя, прислушиваясь к его неровному дыханию. – Но я не могу радоваться, видя тебя в таком ужасном состоянии. – Она прижала к ране тряпку, останавливая вновь открывшееся кровотечение. – Тебе придется набраться терпения. Впереди нас ожидает еще немало неприятных часов.

Что-то бессвязно пробормотав, Жюстин потянулся к ране. Селия отвела его руку, приговаривая все тем же размеренным тоном:

– Нет, мой дружок, не двигайся. Ты хочешь помешать мне? Ничего у тебя не выйдет.

Кончиком тряпки она осторожно провела вокруг опухших глаз, счищая пороховую копоть и засохшую кровь. Приложила руку к его щеке, и он почти повернул к ней лицо. Казалось, ее прикосновение его успокаивает.

– Ты поправишься, – сказала Селия. – Ты не умрешь… Ты должен поправиться, чтобы отомстить за смерть Филиппа. Ты ведь сам сказал, что Легар поплатится за это жизнью, а я помогу тебе исполнить обещание.

– Как он? – спросила, появляясь в дверях комнаты, Селия. Она плохо спала ночью, ей не давали покоя мысли о Жюстине. Волераны и Ноэлайн делают все возможное. Выхаживать его – их забота, а не ее. Но какая-то неодолимая сила тянула Селию в эту комнату, и, подчиняясь этой силе, она примчалась сюда, даже не умывшись.

Жюстин был до пояса закрыт простыней, и на ослепительно белых простынях его смуглое тело казалось бронзовым. Селия вспомнила, как он, скинув с себя одежду, бросился в озеро – свободный в своей наготе, как языческий бог.

Лизетта с осунувшимся лицом сидела в кресле возле постели раненого.

– Температура пока не снижается, – ответила она.

– Вы, наверное, устали. – Селия не сводила взгляда с Жюстина.

– Макс провел здесь всю ночь, а я не могу спать, если его нет рядом, – сказала Лизетта, меняя компресс на лбу Жюстина. – Он пошел к детям. Мы решили сказать им, что у нас в доме гость, который неожиданно заболел.

– А вдруг им захочется посмотреть на него?

– Нет, не думаю. Но если даже они его увидят, едва ли догадаются, кто он такой. Последний раз Жюстин был здесь пять лет назад и оставался всего несколько минут.

– Филипп… – Жюстин заметался, неразборчиво бормоча в бреду что-то бессвязное. – Это я виноват… не наказывайте Филиппа… это не он…

Лизетта поправила подушку и повязку на его глазах. Усилием воли Селия заставила себя подойти к кровати спокойно, хотя больше всего на свете ей хотелось броситься к нему. «Ты, никак, спятила», – сказала она себе.

Жюстин бредил, беспокойно шаря руками вокруг, словно искал что-то.

– Кажется, ему грезится, что он и Филипп мальчишки, – сказала Лизетта. – Иногда их обоих наказывали за проделки, в которых был виноват Жюстин. Филипп никогда не жаловался, но я уверена, Жюстин чувствовал себя виноватым.

Селия сомневалась в том, что Жюстин вообще был способен чувствовать себя виноватым.

– Так, значит, между ними было соперничество?

– Было. – Лизетта печально взглянула на заросшее бородой лицо Жюстина. – Боюсь, в детстве отец не уделял им достаточного внимания. После смерти Корин, его жены, Макс стал ко всему безразличен. Он их только наказывал – в этом и заключалось отцовское воспитание. В Новом Орлеане все считали Филиппа хорошим, а Жюстина плохим. Это было тяжело для них обоих.

– Наверное, Жюстин завидовал Филиппу…

– Они завидовали друг другу. Впрочем, я уверена, попади один в беду, другой отчаянно защищал бы его.

Лизетта встала и потянулась – спина после многочасового сидения у постели раненого затекла и разболелась.

– Я посижу с ним, – предложила Селия.