– Вы надолго? – спросил Дэн, когда они с Егором отошли на задний двор, оставив Романовых наедине.

– Нет. Только проверить как вы здесь. У Германа встреча важная с теми, кто нам с тобой нужен, поэтому мы на полчаса и отчалим.

Это хорошо, что на полчаса. Откровенно говоря, муж Юли ему не нравился. Не только потому что торговал оружием и творил вещи, за которые других уже бы по закону наказали. Нет, в нем было что-то такое, что отталкивало внутренне. Несмотря на сдержанность и видимое благоприятное впечатление, все в нем вызывало у Дэна отвращение. Он замечал это и раньше, а сейчас понял почему. Ему не нравилась Юля, когда она оказывалась рядом с этим «божком». Королева менялась. Закрывалась. Если раньше можно это было списать на незнание ее, то спустя сутки, проведенные наедине, Дэн понял, что ему не показалось. И пусть она продолжала быть острой на язык, но в той домашней девочке, что вчера отчаянно стонала ему на ухо, не оставалось и следа.

Пристальный мужской взгляд устремился сквозь окно на пару, находящуюся на кухне. Герман сидел за столом, а Юля заваривала ему кофе. Дэн вынул сигарету из пачки и потянул едкий дым. Ему вдруг захотелось, чтобы однажды Юля и ему вот так кофе заварила. Чтобы они могли сесть и поговорить нормально, мужчина попытался бы открыть ее снова, как музыкальную шкатулку. Там балерина оживает, стоит зазвучать музыке. Вот и Юля вчера живой была, а сегодня Герман своим приездом крышку шкатулки захлопнул.

– Мы вышли на след тех, кто хотел Юлю похитить, – Егор заставил его оторваться от наблюдения за Романовыми.

Широкая бровь удивленно поползла вверх.

– Кто?

– Не знаю. Через тачку их вышли. По камерам проследили, что они вчера днем из города выехали по направлению на восток. Остановились на заправке, а потом двинулись дальше. На выезде из пригорода след потерялся. Там дебри, село. Но наши отслеживают дальше. Поехали по тем местам, сегодня на заправку наведаются. Ты тут осторожнее. Черт его знает, не выследили ли нас.

– Не переживай, – мотнул головой Денис, – мимо меня не пройдут.

– Не пройти-то не пройдут, но их трое. Если рискнут во второй раз, уже будут более подготовленными.

Да нет, не рискнут, едва не вырвалось у телохранителя. Если бы Юля повторно планировала побег, она бы осуществила его еще вчера или позавчера. Времени было достаточно. Но для вида Аветисов кивнул.

– Не переживай, у меня оружие по всему дому припрятано.

– Это хорошо. Надеюсь, долго вам здесь находиться не придется.

А вот против этого Денис ничего не имел. Снова перевел взгляд на Юлю, оставшуюся в одиночестве на кухне. Королева как раз подносила пустую тарелку и чашку к раковине, но как будто почувствовала его взгляд и повернула голову. У Дениса напряглось все, стоило им схлестнуться.

– Слушай, что хотел спросить, – снова заговорил Егор, заставляя Аветисова силой оторвать взгляд от смотрящей на него Юли, – ты не слышал…

Голос Борисова перекрылся стальным, полным неприкрытой ярости возгласом Романова, который прошил даже стены из брусьев.

– Юля!

Дэн быстро перевел взгляд обратно и заметил, как Юля напряглась, а чашка выпала из руки прямо в раковину. Развернулась как раз, когда на кухню хищным зверем влетел Герман.

Лицо Романова исказила гримаса гнева. По коже проступили красные пятна, глаза дикие, необузданные.

Иногда одна короткая секунда меняет все. Перечеркивает былые представления, выворачивает наизнанку картину мира, и на ошметки раздирает реальность. Секунда… за которую у Дениса внутри все застыло и превратилось одновременно изо льда в выжженный огненной лавой грунт.

Он понять не успел, как все произошло.

Застыл как вкопанный, когда Герман вдруг схватил Юлю за волосы и ткнул чем-то зажатым в кулаке ей прямо в побледневшее лицо.

– Это что? – проорал так, что стекла зазвенели.

Дениса прибило к земле. Какого мать его хрена? Сигарета, которую как раз подносил ко рту, упала на мокрую дорожку, а пальцы машинально в кулаки сложились. Воздух потяжелел, превратившись в жёсткий металл.

– Что это?

– Герман, я…

– Ты, блядь, пьешь противозачаточные?

– Это… я, – Юля вцепилась в руку, которая судя по выражению ее лица причиняла ей немыслимую боль, и хватала ртом воздух.

– Что ты? – мразь дернул рукой так, что Юля зажмурилась, а потом пальцем отбросил крышку с банки и высыпал ей прямо на голову маленькие белые таблетки, – я тебя для чего трахаю? Для чего? Чтобы ты таблетками все заедала?

У Дэна перед глазами поплыло. Помутнело. Земля под ногами качнулась.

Невидимой силой его потянуло туда. Внутрь. В грудной клетке заклокотало, мышцы натянулись, а нутро потребовало защитить. Плевать, что всего лишь какой-то долбанный телохранитель, а этому ничего не стоит стереть его в порошок. Испуганная до чертиков Юля вывернула все наизнанку. Подковырнула так, что у него за ребрами заболело.

Дернулся, но Борисов мгновенно выставил руку вперед.

– Стоять.

Глаза Дениса налились, все, что он видел через стекло, было перепуганное выражение лица Юли и разъяренное, животное, готовое растерзать Германа.

– Он ее ударит, – процедил сквозь плотно стиснутые зубы, пытаясь проталкивать в сжатые легкие кислород.

– Это не наше дело.

Почерневшие глаза метнулись в Егора.

– Что, блядь?

– Сказал не наше, – тихо припечатал Борисов и толкнул рукой Аветисова обратно, – угомонись, это приказ.

Сука! Дэн хватнул ртом воздух один раз, второй. Повернул голову как раз, когда рука Германа взметнулась и со звоном опустилась на щеку жены. Темные волосы взвились и упали на лицо, пряча девушку от невольных свидетелей.

То, что кололо за рёбрами, вдруг лопнуло, обдавая жгучей болью всю грудину.

– Аветисов, стой смирно и не думай рыпаться, – приказал Борисов, будто почувствовав, что Денис готов глотку перерезать подонку, посмевшему поднять руку на девушку.

Внутренности Дениса пылали. Жгло больно, дотла облизывая кости.

Герман схватил Юлю за локоть и потащил прочь из кухни. Королева даже не взвизгнула. Или ей банально не дали, этого уже Дэн не понял. Он стоял пришибленный, раздавленный, уничтоженный.

Юля, та самая Юля, с которой, он думал, пылинки сдувают, даже не выглядела удивленной, когда ублюдок поднял на нее руку. Она привычно пыталась повернуть голову боком, чтобы удар пришелся не с той силой, которую в нее вложил Романов. Значит, это уже происходило ранее…

– Ты знал? – слова с трудом прорвались наружу сквозь пересохшие губы.

Бешеные глаза Дениса впились в Борисова.