Я рассмеялась. Какими бы недостатками он ни обладал, было непохоже, что это его волнует.

После того, как очередная встреча подошла к концу, он пригласил меня на ленч.

Мы сели за столик в кафе, и я рассказала ему, что это было последнее из шести собраний, на котором я должна была принять решение – продолжать следовать курсу, или нет.

– Мне вы не кажетесь взаимозависимой, – сказал он, – больше того, производите впечатление очень уравновешенного человека.

– Внешность бывает обманчива, не так ли? В чем-то я уравновешена, а в чем-то нет, – с улыбкой ответила я, намазав бублик лососевым маслом.

– Но вы же знаете о своих проблемах? – спросил он.

– Да. И мне кажется, что в некоторой мере все люди зависят от чего-то.

– Точно. А что вы делаете сегодня вечером? Я подумал, может, вы не откажетесь сходить со мной в кино?

Я чуть не подавилась бубликом.

– Простите?

– Давайте сходим куда-нибудь вечером? Или завтра?

Я вспомнила, что пришла в АГПВ, потому что хотела встретить свою вторую половину. Нет! Это не может быть правдой! Мне вовсе не хотелось никаких отношений с этим мужчиной. Возможно, он был более духовно развит, чем я, и не так взаимозависим, но меня он сексуально не привлекал. Меня охватила паника.

«Насколько сильно мне хочется пойти на свидание?» – спросила я саму себя. Нет, я еще не дошла до той стадии, когда была бы готова, отправиться куда угодно с кем угодно, только бы не быть одной. Это меня немного ободрило.

– Это очень мило с вашей стороны, – улыбнулась я, – но сейчас я не готова заводить с кем-то роман.

– Вот видите, – ответил он с улыбкой, – ваши слова подтверждают то, что вы не взаимозависимы. Вы честно сказали, что думали. Вы не берете на себя ответственность за мои чувства, но готовы нести ответственность за свои поступки. Вы умеете говорить «нет».

– Вы меня просто проверяли?

– Возможно. Но мне кажется, вам не стоит возвращаться на эти курсы.

Я отправилась домой. Мир – забавное место. Я посетила все шесть занятий. Я получила то, что хотела, и поняла, что больше не нуждаюсь в группе поддержки. Я научилась не лезть в чужие дела и не давать лишних советов. Я теперь умею концентрироваться на том, чтобы жить так, как мне нравится. Я пытаюсь признавать свои ошибки, допуская мысль, что иногда бываю неправа. Я даже попробовала наладить отношения с сотрудницей, с которой мы недавно поспорили, признав, чтобы была слишком резка. В течение всего дня она молчала, видимо, приходя в себя от шока.

Практическое руководство по медитации больше не пылилось в шкафу, а мы с Фионой недавно отправились в кафе, где с удовольствием обсуждали искусство и литературу.

Может быть, у меня все еще есть надежда? Неужели прогресс возможен? Может быть, я уже не так взаимозависима, как шесть недель тому назад?

Может быть, однажды мне удастся встретить мужчину, который действительно понравится мне настолько, что я смогу от чистого сердца сказать ему, что готова отправиться за ним на край света и сделать ради него все, что угодно.

Может быть, однажды мне все-таки попадется тот человек, с которым я захочу прожить всю жизнь? Стоп! Стоп! Я, кажется, об этом уже писала.

Я вам говорила, что снова работаю? Мне нравится работать, потому что не нужно развиваться. В работе на телевидении есть и другие хорошие стороны. Скажем, никому нет дела, до какой степени ты не в форме, если ты в состоянии говорить по телефону целый день голосом, полным энергии. Но вот по-настоящему быть полным энергии – плохая идея.

Ответ на вопрос: «Как ты себя чувствуешь?» должен звучать так: «Ужасно, я с такого похмелья!» или «Кошмарно, я спала всего три часа», а уж если ты на самом деле чувствуешь себя хорошо, следует отвечать односложно и приглушенно: «Нормально» – это допускается в действительно успешной компании. Если бы как-нибудь утром в понедельник я заявилась на работу и бодро сказала: «Я чувствую себя просто фантастично, такой живой и полной энергии, и готова к любым сложностям, которые подкинет нам эта серия» – мне там уже не работать.

Почему я вам все это рассказываю? Потому что здесь, на этих страницах, я могу выдать ужасную истину. Я хочу быть в хорошей форме, я хочу, чтобы сама могла командовать своим телом, а не оно мной. Когда мой энергетический уровень упал с очень низкого до полного отсутствия, я решила, что Учитель тай-чи был прав: «Тело очень много значит». Может быть, вместо рассуждений о том, что следует развивать, мне просто стоит полностью сменить тактику?

Недавно я открыла секрет, при котором не нужно медитировать или быть со всеми милой. В знаменитой тройке сознание-тело-дух этот уровень кажется самым простым. Тело. До тех пор, пока не требуется бегать или идти в спортивный зал. Для тела это хорошо, и энергии уходит меньше, чем в тай-чи.

Мне не нужно повышать метатарзальный или ягодично-седалищный уровень. Тренировок совсем не требуется. Так что же это? Догадались? (Пауза для пущего эффекта). Промывание толстой кишки. В Нью-Йорке на вас будут смотреть с отвращением, если вам не промывали толстую кишку. Это все равно, что признаться, будто вы никогда в жизни не мылись. И тогда я решила, что сделаю себе подарок на день рождения – пройду, наконец, очищающее лечение. Пусть мне промоют трубкой толстую кишку.

Серьезно. Более того, я слышала, что человек, который делает такое промывание, изучает содержимое, выходящее из трубки, и рассказывает вам, что именно там находится и как долго это было у вас внутри. Вас еще не тошнит?

Рассказывают истории, просто вселяющие ужас. Все то, что находится внутри, постепенно гниет, разлагается и отравляет нас. Внутри людей, бывших вегетарианцами по десять лет, находили куски сосисок. Это истинная правда. А у тех, кто принимает витамины в капсулах, из кишечника вымывали буквально сотни кусочков пластика. Что такое, вы потеряли аппетит?

Да, так что я позвонила даме-промывщице с десятилетним опытом. Она определенно не верила в игры с толстой кишкой.

– Как у вас с регулярностью? – спросила она с прямотой, к которой, видимо, давно привыкла. – Я имею в виду – как часты ваши позывы? Как часто вы ходите?

Я молчала, забавляясь ее эвфемизмами.

– Когда моя дочь была маленькой, – ответила я, не стремясь ей помочь, – мы называли это «сделать а-а». Помню, когда она в первый раз испражнилась в горшок, это было великим событием.

– И как часто вы делаете а-а? – настаивала дама.

Я об этом как-то раньше не задумывалась.

– Гм... честно говоря, я точно не знаю.

– Раз в день? Раз в неделю?

– Вы хотите сказать, есть люди, которые делают это раз в неделю?

– О, да.

– Наверняка раз в день – иногда и чаще, если занимаюсь бегом.