Но теперь он протянул ей другой листок бумаги:

— Скажи, что ты думаешь об этом.

— Ничего. Написано от руки. Но как-то неправильно. Чушь собачья. — Она хотела вернуть бумагу, но капитан покачал головой и не взял ее.

— Уверена?

— Да.

— Какой это язык?

Меггс снова внимательно всмотрелась в странную надпись.

— Значит, это слова? Тогда это код. Какой-то условный язык.

— Хорошо. Что еще? — Хью одобрительно улыбнулся и кивнул.

— Это не английский… Не думаю, что у нас в английском так много слов из двух букв. Но если они есть, все равно это выглядит как-то неправильно.

— Очень хорошо. — В его глазах зажглись добрые огоньки, и Меггс сразу стало тепло и уютно. Когда он так смотрел, она забывала о необходимости носить в кармане нож. Интересно, о какой такой гордости он говорил?

— Ты можешь расшифровать, что здесь написано?

— Конечно. Я же сам написал это в качестве упражнения для тебя.

— Но я не знаю, что это. — Меггс пожала плечами, стараясь выглядеть безразличной, однако ей не хотелось признавать поражение. Та самая гордость?

— У тебя все получится. Я научу тебя. Подойди ко мне. — Он подвинул два стула к столу, сел на один и жестом указал Меггс на второй. — Ты видишь перед собой простой римский шифр. Секрет в том, чтобы найти самую часто употребляющуюся букву. В общем, это как загадка. Игра.

— Ну… «М».

— Прекрасно. Ты быстро соображаешь. Чтобы расшифровать запись, тебе достаточно знать, что в английском языке чаще всего встречается буква «Е», во французском тоже. А самая часто встречающаяся двойная согласная — «LL».

— Значит, некоторые из них должны быть «L» вместо «Т».

— Ты уже все расшифровала.

— Я поняла. Значит, мне надо поставить «Е» вместо «М»?

— Попробуй. Напиши алфавит вот так. Это кодовый алфавит. Теперь вместо «М» подставь «Е», а потом остальные буквы по порядку. Теперь…

— Теперь я смотрю на зашифрованное послание и подставляю нужные буквы.

— Сделай это и посмотри, сумеешь ли прочитать фразу. Приступай. — Хью откинулся на спинку стула, всем своим видом выражая удовлетворение. Похоже, не только она одна гордилась своими успехами. Меггс улыбнулась. Ей хотелось порадовать его своей сообразительностью. От этого внутри становилось тепло.

Она расшифровала послание, но не поняла ни слова.

— Это написано по-французски?

— Очень хорошо. Ты права. Что там сказано?

— Понимаешь, я могу это прочитать, знаю, как звучат слова, но я не могу это перевести. «Ah», ну, это на всех языках понятно, «que ta bouche me couvrede baisers, car ton amour est plus exaltant que le vin».

Хью внимательно следил за выражением ее лица. Он проверял ее.

— Мне казалось, ты говорила, что изучала французский.

Не так уж он и умен.

— Нет, не говорила. Я только сказала, что Нэн знала французский, потому что была гувернанткой. И она часто использовала всяческие красивые словечки вроде on dit[7]или come il faut[8]. Иногда она обращалась к нам, детям, по-французски и очень смеялась. Но я не знаю, что означают эти слова. — И Меггс провела пальцем по бумаге.

Он еще несколько мгновений пытливо всматривался в ее лицо, стараясь угадать правду. Потом встал и сказал:

— Думаю, для одного вечера вполне достаточно. Но это будет твоим ежедневным упражнением, независимо от того, дома я или нет.

— А где ты можешь быть?

— Буду следить за нашими подозреваемыми в тех местах, где ты, моя девочка, будешь слишком бросаться в глаза.

Меггс снисходительно усмехнулась:

— Я никогда и никому не бросалась в глаза. Ни одного дня в своей жизни. На этом я заработала свою репутацию.

— Ты считаешь, что не обратишь на себя внимания в борделе? Или в игорном доме? А как насчет модного мужского клуба?

— Ах вот ты о чем? — Хорошо. Пусть хвастается, сколько угодно. — Это я предоставлю тебе. Большое спасибо.

— Это тебе спасибо. А сейчас иди наверх. Пора спать.

— Наверх? Я буду спать в кухне. Спокойной ночи, кэп.

— Я велел миссис Таппер приготовить для тебя комнату. И еще одну — для Тимми.

Комнату? Для нее? Интересно, что это затрепетало у нее в груди? Неужели глупая надежда? Меггс прихлопнула ее, как моль.

— Ничего не имею против кухни. Люблю быть близко к огню.

— Не волнуйся, не замерзнешь. Там полно одеял. — Капитан, уже направившийся к двери, оглянулся и нахмурился. Девчонка вела себя до странности глупо. — Не понимаю, разве не лучше спать на нормальной кровати, чем на тюфяке, брошенном на пол?

Меггс сделала вид, что это не имеет особого значения.

— У меня небольшие запросы.

Хью остановился и улыбнулся, только его улыбка была странной. Уголки губ дернулись вверх, но веселье не коснулось глаз, которые оставались спокойными и серьезными.

— Полагаю, что да. Позволь мне проводить тебя, и ты выберешь, что тебя больше устраивает.

Разговор о кроватях, пусть даже столь необязывающий, заставлял Меггс нервничать. Хуже того, она чувствовала себя как ягненок перед мясником.

— А как насчет моего брата?

— Миссис Таппер, наверное, уже показала ему его комнату. Он слишком сильно устал.

У Тимми не было права уставать. Маленький предатель! Он весь день разъезжал в экипажах, пока она все здесь мыла и чистила.

Но Меггс оставила свои мысли при себе, крепче сжала рукоятку ножа и, соблюдя, таким образом, все меры предосторожности, медленно пошла за капитаном по узкой лестнице для слуг на верхний этаж, где располагались маленькие, но уютные комнаты с низкими скошенными потолками. Капитану даже пришлось наклониться, чтобы не удариться головой. Открыв одну из дверей, он полностью заполнил собой дверной проем, нахмурился — очень уж мало было места — и жестом предложил Меггс войти.

Свечу он поставил на небольшой комод. Она осветила маленькую комнатку с мансардными окнами, на которых висели занавески — настоящие занавески! — отгораживающие от обитателей дома непроглядную ночную тьму. Льняные занавески. Комната была маленькой, но чистой и полной воздуха. Такой чистой, что в ней еще сохранился запах лаванды от какого-то моющего средства. Здесь стояла длинная узкая койка, но это была самая настоящая кровать! Ничего подобного Меггс не видела уже долгие годы.

— Понимаю, это немного. — Капитан, согнувшись, стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку, и хмуро осматривал комнату.