И лишь когда он лег рядом, притянув девушку к себе, Мила вздрогнула от неожиданности, понимая, что больше в спальне не одна. Очередная порция стыда и злости на саму себя, не заставили себя ждать. Ну что за дурочка такая? Он не должен был видеть ее такой: слабой и никчемной.

— Мил, ты чего ревешь? — мягко поинтересовался Саша, надавив на плечо девушки и вынудив ее повернуться.

— Ничего, — она попыталась повернуть голову, но Ракитин, сразу же среагировав, не позволил ей это сделать.

Теплые мужские пальцы, сомкнулись на подбородке девушки, жесткая хватка сковала движения. Мила дернулась в попытке вырваться, но все было тщетно.

— Не понравилось? — улыбнулся Саша. Мила не видела его лица, только силуэт, но знала, слышала, что он улыбается. А ей сквозь землю провалиться захотелось. И что это вообще за вопросы такие? Как он может? Ведь знает же, знает, как она к нему относится. Неужели обязательно ее добивать, неужели нельзя сделать вид, что ничего не было. Мила задергалась, словно птичка, угодившая в силки, ловушку, из которой не выбраться.

— Прекрати, Бемби, только силы зря тратишь.

— Отпусти, — процедила девушка, сквозь стиснутые до скрипа зубы. Она не хотела, чтобы Ракитин ее касался и вообще, ей просто необходимо было вымыться, смыть с себя этот день и все, связанное с ним.

— Хватит.

Рычание Саши разлетелось по комнате, эхом отскакивая от стен. Мила вздрогнула от неожиданности и теперь уже вряд ли смогла бы объяснить, как оказалась на коленях у мужчины, плотно прижатой к его широкой груди. Раз и все. Чудеса какие-то, не иначе.

— Зачем ты это, — она снова задергалась. — Зачем ты это сделал? Я же, я…

Мила хотела, правда хотела выдать хоть что-то связное, имеющее хоть какую-то логику, но кроме обрывчатых фраз, с ее губ не слетело ничего определенного. Слова словно разом вылетели из головы.

— Успокойся.

— Я не хотела, и вообще мы не должны были.

— Не должны были что, Мил? — серьезно поинтересовался Саша, а Милка почувствовала, как розовеют ее щеки и была чертовски рада тому, что Ракитин не мог этого видеть. Он совершенно точно издевался, ведь знал прекрасно, что она имела в виду.

— Все это. Это неправильно. Я…

— Тебе ведь было хорошо? — только лишь спросил Саша, а Милка растерялась от такого прямого вопроса.

Она так и не нашлась, что ответить. Ведь если она признает, что ей понравилось, что ничего лучше она в своей жизни не испытывала, ей будет еще больнее. И чувство вины перед самой собой сожрет ее заживо.

— Мил?

Девушка упрямо продолжала молчать, лишь изредка пытаясь освободиться из цепкой хватки. Ну зачем? Зачем он ее мучает?

— Ладно. Давай иначе. Я знаю, что тебе понравилось, я же не слепой и не тупой. Ты позволила себе расслабиться, отпустила себя, а теперь тебя съедает совесть, потому что ты меня якобы ненавидишь, так?

Каждое его слово попадало в цель, Ракитин зрел в корень, но от этого было не легче.

— Бэмби, перестань себя накручивать. Хотеть секса, реагировать на ласки — это нормально.

— Я не хочу об этом говорить, — наконец выдавила из себя Мила, но кто бы ее слушал.

— Придется. Хватит искать проблему там, где ее нет. В конце концов, я твой муж.

— Не по моей воле, — справедливо заметила Мила, в очередной раз уколов Ракитина, но тот, кажется, даже бровью не повел.

— Чего ты ершишься, Мил? Я же видел твою реакцию, ты сколько угодно можешь отрицать, но ненависть не то чувство, что ты ко мне испытываешь. И не надо грызть себя, это ни к чему.

Какое-то время они молчали. Каждый думал обо всем и ни о чем. В какой-то момент усталость снова взяла свое, и Милка мирно засопела на груди мужа, а тот в свою очередь лишь устроился поудобнее, так и не выпустив свое сокровище из объятий. Естественно, ему было неприятно, и в какой-то степени даже больно видеть такую ее реакцию, но он вполне был к ней готов.

Он ведь знал, что просто не будет. Но лучше так, зато рядом с ним, в его руках, чем где-то там, среди ночи, в разбитой машине. Одна лишь мысль, одно лишь воспоминание о той ночи вызывали у Ракитина панический страх. Он мог потерять то, что ценил больше всего на свете.

И пусть последние два года он старательно пытался держаться подальше от предмета своего воздыхания, от девушки, что окончательно свела его с ума, лишив здравого смысла, потому что она вообще не для него была: младше него вдвое, дочь командира — он даже не смел смотреть в ее сторону.

Самым простым выходом было уехать, и он уехал. Согласился на очередное задание, отказавшись от выгодного предложения Багирова занять весьма соблазнительную и желанную многими должность. Изо дня в день Саша видел, как погибают люди, он и сам несколько раз был на волоске от смерти.

Сколько раз он чудом спасался от смерти, сколько раз пули пролетали в нескольких сантиметрах от него. Он и сам сбился со счета. И все же Ракитин упрямо отказывался становиться «штабной крысой», не в обиду генералу Багирову, конечно. А в тот вечер словно прозрел, осознав очевидное. Вот оно — то, ради чего он жил. И не стань этой маленькой занозы в его заднице…нет, он даже представить ничего подобного не мог. Она здесь, в его руках.

Погруженный в собственные мысли о прошлом и будущем, Саша так и не смог уснуть, а когда вдали засверкал рассвет, он и вовсе отказался от мысли вернуться ко сну.

Ракитин взглянул на притихшую у него на груди жену, напоминавшую ему маленького ангелочка, впрочем, именно ангелом она для него и была. Лишь благодаря мыслям о ней, он возвращался живым, просто чтобы увидеть ее еще разок.

— Мил, — Ракитин слегка тряхнул девушку. — Мил, просыпайся.

Нехотя разлепив веки, девушка непонимающе уставилась на мужа. Как? Она что, опять уснула? Милка проснулась в считанные секунды, ругая себя и одаривая не самыми лестными эпитетами Сашку. Про себя, конечно. Возмутиться вслух она не успела, Ракитин не дал.

— Вставай, покажу кое-что, — улыбнувшись, он бережно переложил девушку на кровать, а сам поднялся. — Одевайся, — бросил он, подав ей одежду.

Мила не понимала, чего он от нее хочет. Только глазами хлопала, но противиться не стала, видно не отошла еще ото сна в полной мере. Натянув на себя спортивные штаны и футболку, девушка вопросительно посмотрела на Сашу.

— Надень, — Ракитин сунул ей в руки свою ветровку, в которой Мила, пожалуй, могла бы утонуть. — Пойдем.

Она последовала за ним, сначала из комнаты, потом из дома. Обойдя строение, они остановились у задней стены дома, к которой была приставлена не вызывающая особого доверия, старая деревянная стремянка. Мила снова взглянула на мужа. Взгляд ее говорил за нее.

— Полезай, — ошарашил ее Сашка.

— Ты в своем уме? — округлив глаза, Милка покрутила пальцем у виска. Нет, у Ракитина точно не все в порядке с головой, контузия, не иначе. — Я никуда не полезу.