Но с Новгородским княжеством Мстислав Удатный попрощается навсегда. В 1218 году он покинул Господин Великий Новгород. Последние десять лет жизни Удатный будет сражаться с венграми, поляками, монголами, одерживать победы и терпеть поражения. Но для нашей темы эта «скорая помощь» Руси более неинтересна.

После ухода Мстислава его брат Владимир оставался на псковском княжении. Новгородский стол занял еще один их брат – Святослав Мстиславич (1218), будущий князь Полоцкий и Смоленский. Но в Новгороде он просидел недолго: показал себя слабым правителем, с немцами воевать не мог, поссорился с новгородским посадником Твердиславом и в итоге вынужден был уйти. Святослав уступил место другому родичу – Всеволоду Мстиславичу (Борисовичу, 1218–1221), который уже мелькнул на страницах летописи в должности псковского князя в то время, когда Владимир изменил русскому делу. Всеволод, напомним, был сыном киевского князя Мстислава Романовича. То есть смоленские князья по-прежнему удерживали днепровский торговый путь и оставались самым сильным кланом на Руси.

За время этих кадровых перестановок немцы успели разбить коалицию центральных эстонских вождеств, с которыми предварительно поссорились. Князь Всеволод Мстиславич Новгородский организовал ответный поход в Прибалтику. В нем участвовали Владимир Псковский и сын Владимира – Ярослав. Русские опустошили деревни тех же эстонцев, безуспешно осаждали Венден и повернули назад. Германцы позвали на помощь родственных датчан. Король Дании Вальдемар II Победоносный (1202–1241) в это время создал заморскую империю и столь впечатлил немцев, что стал прототипом одного из героев эпоса «Кудруна», где рассказывалось в том числе о великих датских завоеваниях. Своим именем Вальдемар обязан родству с киевскими князьями. Собственно, Вальдемар – это датская вариация имени Владимир. Его прадедом по материнской линии был Мстислав Великий (1125–1132), сын Владимира Мономаха. Вальдемар пришел на помощь немцам (1219), захватил север Эстонии, а на месте старинного города Колывань выстроил крепость Ревель. Эсты стали называть ее по-своему: Таллин, что в переводе означает «датский город».

Католические государи исходили в своих поступках прежде всего из собственной выгоды, и это спасло русичей в трудные годы. Алчный Вальдемар II позабыл, кто его призвал на подмогу, и, чтобы захватить как можно больше земель в Эстонии, склонял вождества к присяге Дании, а не меченосцам. Датчане завоевали прилегающие земли к востоку от Ревеля до самой реки Наровы. К востоку от города удалось захватить лишь небольшой район, остальные земли прибрали к рукам немцы, включая острова Даго и Эзель.

Альберт фон Буксгевден и немецкие крестоносцы оказались взбешены тем, что датчане выхватили кусок добычи из-под носа. Но мудрый епископ Рижский стерпел, дабы не получить междоусобную войну с датчанами. Альберт, который то ссорился с меченосцами, то мирился, возвратил им свою дружбу и действовал в борьбе с Данией официальным путем. Пошла бюрократическая переписка с лидерами тогдашнего католического мира – императором Римской империи и папой. Меченосцы и рижский прелат искали справедливости против Дании, что выглядит на первый взгляд курьезно. Рыцари не думали о справедливости, когда нарушали договоры с балтами, эстами или русичами, ибо сами выступали в роли обидчиков. А теперь – стали обиженными. Ни папа, ни император не спешили ввязываться в ссору с датским королем, вопрос запутался, решение затянулось.

Русичи пытались переломить ситуацию в Прибалтике и склонить эстов на свою сторону. Псковская летопись поясняет, что в 1222 году новгородцы ходили к городу Кеси (Вендену) «с Литвою». Возможно, эта литва – псковские балты. Новгородцы «много воеваша, а города не взяша».

Зато в 1223 году эсты отреклись от христианства и подняли мощное восстание против немцев и датчан. Приобщение к западной цивилизации не состоялось. Балтийские племена хотели жить привычным бытом, а не подчиняться императору, папе или их наместникам. Хотя мнение эстов никого не интересовало.

Бунт начался на острове Сааремаа, но быстро охватил всю Эстонию – и датскую, и немецкую. Ревель удержали датчане, Венден – немцы, но Феллин и Оденпе эстам удалось захватить. Тотчас же выяснилось, что силы неравны. Мелкие эстонские вождества не могли противостоять мощи Дании и тем более Германии. Малой части ресурсов этих стран хватило бы для уничтожения крохотной Эстонии. Немцы сумели натравить на эстов часть балтов, которая была подчинена рижскому епископу и ордену меченосцев. Да и не только балтов – даже крещеные ливы, финское племя, близкородственное эстам, выступило против своих сородичей.

Тогда эсты обратились за помощью к Новгороду и согласились признать себя его данниками. Если отбросить политические пристрастия и отказаться от пиетета перед западным миром, легко понять, что власть русичей была для прибалтийских племен всё же более приемлема, чем власть датчан и немцев. Другой альтернативы не имелось. В жестоком мире Средневековья можно было разве что выбрать доброго господина и сколько угодно мечтать о самостоятельности, теша себя иллюзиями. Да и сегодня ничто не изменилось, кроме риторики, которая прикрывает амбиции мировых империй.

Новгородские гарнизоны явились в Феллин (Вильянди) и вновь уселись в Юрьеве, который был утерян в суматохе войны, а затем отбит эстами во время антинемецкого восстания.

Казалось, эсты и русичи имеют шансы победить. Но они вновь проиграли.

Новгородская община оставалась расколотой: часть поддерживала смолян, а часть – владимиро-суздальцев. Смоляне стали проигрывать суздальцам после того, как Удатный ушел на юг. Суздальской партии вновь удалось поставить в Новгороде своего князя – Ярослава Всеволодовича (1221–1223). Его сменил Всеволод Юрьевич (1223–1224) – сын Юрия II. В карьере Юрия, к слову, опять наступил поворот. В 1218 году скончался его старший брат Константин, будучи еще молодым человеком, 31 года от роду. Юрий II вернул себе великое княжение владимирское и стал одним из самых могущественных государей Руси.

Летом 1223 года немецкое войско осадило Феллин (Вильянди). «И шел бой с обеих сторон много дней: начата была осада в августе в день памяти Петра в темнице [1 августа 1223 года], а в день Успения Пресвятой Девы осажденные обессилев сдались [15 августа 1223 года]», – фиксирует события Генрих Латвийский (Хроника. Двадцать пятый год епископства Альберта). Эстов немцы ограбили и окрестили повторно. «Что касается русских, бывших в замке, пришедших на помощь вероотступникам, то их после взятия замка всех повесили перед замком на страх другим русским».

Эта жестокая расправа напугала эстов из других областей, и они поспешно отправили посольство «в Руссию с деньгами и многими дарами [чтобы] попытаться, не удастся ли призвать королей русских на помощь против тевтонов и всех латинян. И послал король суздальский (Susdalia) своего брата, а с ним много войска в помощь новгородцам; и шли с ним новгородцы и король псковский (Plescekowe) со своими горожанами, а было всего в войске около двадцати тысяч человек», – говорит Генрих Латвийский. Братом «короля суздальского», упомянутого в тексте, был Ярослав Всеволодович – отец Александра Невского.