Я ответила ей слабой улыбкой и, отбросив назад волосы, оглянулась через плечо. То, что белый фургон выезжал с парковочной площадки, чтобы пуститься за мной в погоню, особого удивления у меня не вызвало. Да и погоней, в полном смысле слова, назвать было трудно: во всяком случае, особой спешки он не выказывал.

— Что-то не так? — спросила Черис и посмотрела в зеркало заднего вида. — Ох, ну ни хрена же себе! Это тот самый тип из торгового центра?

— Да.

Я развернулась лицом вперед, нацепила темные очки и откинулась головой на спинку сиденья.

— Да ты насчет него не волнуйся. Он просто…

— Одержимый? — ляпнула Черис, пока я подбирала нужное слово. — Понятно. Мне сразу так и показалось. Знаешь, у меня самой есть не меньше трех поклонников: они мне письма шлют каждую неделю и дожидаются, когда я… ну, это тебе знать не обязательно. В любом случае мне это знакомо. Мы становимся для этих людей частью их жизни, и они стараются не упускать нас из виду

Вырулив на автостраду, Черис подрезала дальнобойщика, который, впрочем, разглядев ее, лишь чмокнул воздух, и принялась лавировать в потоке машин с быстротой и легкостью, которой мог бы позавидовать и руководитель команды Национальной ассоциации автогонок на серийных автомобилях. Ее «Мустанг» (мне бы такой) был новейшей модели, в отменном состоянии, а сама Черис вовсе не имела склонности зарывать, если можно так выразиться, свои таланты в землю. Ее наряд составляла джинсовая мини-юбочка, выставлявшая напоказ три четверти загорелых бедер, тугой, оставлявший живот открытым, топик, а под ним лифчик «Викториас сикрет», приподнимавший грудь, усугубляя визуальный эффект. Ее волосы вились на ветру, как шелковый флаг. Она принадлежала к той категории женщин, которые, прибыв к месту назначения после треплющей шевелюру гонки со скоростью шестьдесят миль в час, могут, лишь встряхнув головой и чуть пригладив прическу, выглядеть так, будто они только что из салона.

Было время, я тоже так могла. Было, да прошло. Мои волосы опять курчавились. Хотя в наряде Солнышка это, ясное дело, не имело никакого значения.

— Ну давай, — заявила вдруг она, — расскажи мне о нем.

— О преследователе?

— Ой, ну и дура же ты! Нет, конечно. О Дэвиде.

Черис продолжала лавировать в потоке, так что мы все время находились под прикрытием больших грузовиков, а обогнав полицейскую машину, помахала ручкой. Коп заморгал и помахал в ответ.

— Как ты с ним познакомилась?

— Во время путешествия, — честно призналась я. — Он направлялся на запад. Я его подвезла.

— Он что, путешествовал автостопом? — взвизгнула Черис. — Боже мой, а парни, путешествующие автостопом, это ведь сплошь бродяги, нечистоплотные, лохматые и уж всяко не классные.

— Подвезла, — обиженно повторила я. — А потом он помог мне разрешить кое-какие проблемы. Ну и мы вроде как… подружились.

— Да уж, могу себе представить, что это за дружба такая… ну да ладно. Чем он хоть занимается? Я имею в виду: он ведь все-таки не бездомный бродяга.

— Нет, конечно. Он… — Черт меня дернул втянуться в этот разговор! — Он музыкант.

Отличная идея. С творческой личности спрос невелик, на это можно списать многие странности. Решено, быть ему музыкантом.

— Гастролирует, у него ангажемент, то здесь, то там. Поэтому мы видимся время от времени.

— Короче, бездельник. И перекати-поле. Но, с другой стороны, они не так утомляют, когда не отираются всю дорогу под боком, не валяются, портя воздух, на кушетке и не жалуются, что по кабельному каналу смотреть нечего. Он как, в постели хорош? Сдается мне, что хорош.

— Чер…

— Ладно, все понимаю. Но все-таки — хорош. Верно? Ну, Джо, брось косточку для моего воображения. Тебе ли не знать, что если у тебя классный парень, то половина удовольствия в том, чтобы этим похвастаться.

Я улыбнулась:

— Ну, мне грех жаловаться.

— Умереть, не встать! Большущее тебе спасибо.

Неожиданно Черис сбросила газ, и я посмотрела на дорогу. Весь транспорт перед нами замедлял движение.

— Вот проклятье! Надо так влипнуть! Дотуда две мили топать, и что он…

Движение перед эстакадой остановилось намертво. На всех полосах. Черис тоже остановила машину, поставила на тормоз и приподнялась на сиденье взглянуть, что тут вообще творится. Из остановившихся рядом машин выходили люди, все смотрели или указывали вперед. Я открыла дверь, вылезла и уставилась туда же, куда и все.

На перилах моста балансировал какой-то малый: в любой миг он мог рухнуть вниз на бетон и разбиться вдребезги. Что само по себе было очень даже скверно. Но тут было и нечто большее, такое, о чем никто не догадывался. До меня почти мгновенно дошло: того, что вижу я, здесь, вероятно, больше никто не видит.

Из-за него сошлись в схватке джинны.

Одну из них, словно сошедшую с книжной иллюстрации маленькую блондиночку в фартуке по имени Алиса, оказавшую мне в свое время в Оклахоме кое-какое содействие, я мигом узнала. Она могла показаться милой, невинной девочкой, когда бы не ядерное пламя в ее голубых глазах. Как хорошо известно всякому, имевшему дело с джиннами, их обличье крайне обманчиво, и полагаться на него было бы большой глупостью. Мне Алиса нравилась, и она, насколько я могла судить, неприязни ко мне не испытывала, но из этого не следовало, будто мы с ней были друзьями. Вообще глупо пытаться завести дружбу с хищником, располагающимся выше тебя в пищевой цепочке: можно лишь порадоваться тому, что ты не входишь в его меню.

Алиса стояла среди затормозивших машин с краю моста, глядя наверх. Бедолага на ограждении, походивший, на мой взгляд, не столько на маньяка с суицидальными склонностями, сколько на пешку в чужой игре с высокими ставками, раскачивался на узких перилах и в глазах взиравших на него людей балансировал на грани падения. Никто из них не видел, что его рука, как в тисках, зажата в хватке другого джинна, тоже женского пола.

Я узнала и эту особу, в свое время прозванную мной Прада из-за отменного вкуса и знания модных тенденций, но в настоящий момент она выглядела не лучшим образом. Прекрасная дизайнерская кофточка была разорвана, крахмальная белая блузка вся в пятнах, все ее украшения куда-то подевались. Выглядела она дико — вот, пожалуй, самое подходящее слово. Она буравила взглядом Алису, в отличие от нее, аккуратную и чистую до умопомрачения, словно она и не участвовала в этой, явно ожесточенной, схватке.

Я поспела как раз к третьему акту разворачивавшейся драмы. А возможно, и трагедии. Даже прибудь сюда копы, они при данных обстоятельствах все равно не могли бы ничего поделать.

— Хм… подожди здесь, — бросила я Черис и, огибая стоящие машины, направилась к Алисе.

— Эй, ты чего удумала? — крикнула она, вскочив с водительского сиденья. — Ты что, знаешь этого парня?

— Подожди здесь! — рыкнула я, видимо, таким уверенным тоном, что Черис умолкла и замерла на месте, на сводя с меня глаз. Я же осторожно двинулась к ограждению.