И мята. — Попросила я, потому что диета действительно была строгая. А хоть какой-то десерт для ребёнка нужен был. — Яблоки и мята? Что? — не понял Амиран Аланович. — А ты хочешь яблоки сварить в сахаре с листиками? — оживился Арлан. — Да, смотрю, ты знаешь рецепт, — удивилась я. — Да, мне Кира так делала. Вкууусно! — зажмурил глаза Арлан. — А тебе твоя мама делала, да? — Да, мама. Когда я болела. Она говорила, что такое лакомство полезно и поддерживает работу животика после лекарств. — Своими рассказами о своём детстве, я, похоже, создала у ребёнка ощущение, что он знаком с моими родителями. — Именно поэтому яблоки в сахарно-мятном сиропе для меня всегда были таким вкусным напоминанием, что за меня переживают, обо мне заботятся и меня любят. За диету не переживай, я спросила у доктора, можно ли тебе будет такой десерт. — И что сказал доктор? — тут же заинтересовался Арлан. — Разрешил, но рецепт спросил. — Ответила я. — А с какой стати, доктор позволяет себе такие вольности? Рецепт ему. А приготовить ему не надо? — прищурился Амиран Аланович, видимо поддерживая шуточную беседу. — Пусть себе сам няню находит! — нахмурился Арлан. — И вот она ему хочет, готовит, хочет тарелку на голову надевает. А у Миланы есть я, чтобы кушать то, что она готовит. Ну и ты, пап. — Я тоже так считаю. — Кивнул ему отец. Я старалась всем, чем могла облегчить Арлану прохождения этого курса. В те дни, когда мы ездили на процедуры, я сама нуждалась в общении с Арланом и в его улыбке. Для меня это был знак, что всё в норме и самое страшное за этот день позади. На улице было тепло и солнечно, поэтому по возвращению домой, я этим пользовалась на полную. В беседке появилась мебель, удобная для отдыха ребёнка. В саду поставили качели, которые раскладывались и превращались в небольшой такой диванчик. Если не было дождя, то и кушали мы с Арланом на улице, и спать его я укладывала там же. Мы обсуждали с ним будущий сад, смотрели на то, как подрастают каскадные клумбы, обкладывали их природным камнем, две высокие горки которого высились на участке.

Особой нашей радостью был газон. Под газон мы отвели площадь для игр на улице, всю землю занятую садовыми деревьями и расположенную вокруг беседки. Ещё когда мы делали разбивку будущих клумб, мы решили, что таким образом мы создадим своеобразную рамку для цветущих клумб. Для этого газона мы тщательно выбирали семена, и готовили почву для их посадки тоже сами. Мы снимали верхний слой почвы в саду на два штыка лопаты. Делали двухслойную подушку из мелкого гравия и песка. Плодородный слой мы смешивали из перегноя и торфа и рассыпали сами.

Семенную смесь высыпали на подготовленную и увлажнённую почву, потом засеянную землю прогребали граблями-лапами, накрывали одеялом из тонкого слоя плодородной земли. И включали мелкодисперсионные разбрызгиватели, чтобы именно напитать землю влагой, а не просто залить водой. Первую неделю мы каждый раз на ночь закрывали будущий газон пленкой, а утром открывали. И совершенно по-детски радовались первым всходам.

Сейчас же наш газон радовал нас ярким изумрудным цветом и мягкостью. Мы специально затянули с первой стрижкой, давая траве время укрепиться корнями. На ветках фруктовых деревьев уже вовсю шелестела листва и скоро уже должны были развернуться лепестки нежных бутонов. Я раскладывала качалку, которую поставили специально под абрикосовое дерево. Ставила на воспроизведение тихую музыку с сопровождением шума морских волн. Низкая громкость позволяла музыке сливаться с шумом ветра в листве. Из-за этого она совершенно не раздражала. А Арлан под это звучание и лёгкое покачивание быстро засыпал. Всё-таки не зря ещё в советских детских садах был сон на свежем воздухе. И если после возвращения из больницы мальчик чуть ли не силком заливал в себя немного супа-пюре, то просыпаясь после такого сна, ощущал отличное желание покушать. — Доктор, кстати, тоже рекомендовал после окончания лечения рекомендовал именно море. — Вспомнил Амиран Аланович, когда спросил что за шум у нас рядом с качалкой всё время. — Обязательно съездим. Отменю все дела и отвезу сына. В дни, когда у нас был перерыв от лечения, чаще всего у нас были гости. Родственники Арлана по очереди или всей компанией. Наблюдая за играющими детьми, я заглянула в телефон.

Куча пропущенных и сообщений. Бывший муж уговаривал встретиться. Находил сотни причин для разговора при встрече. И если честно, я просто не знала как прекратить эти атаки на мой телефон. Я дважды блокировала номера, с которых Сергей забрасывал меня знаками своего внимания. Но передышка длилась максимум пару дней. Вот и сейчас очередные уговоры. — "Хорошо, мы встретимся, и надеюсь, что это уже, наконец, расставит все необходимые точки. Скоро мой воспитанник уедет на море, тогда и согласуем день". — Отправила я ответ и отложила телефон. Сегодня Арлан делился с братьями-друзьями новостью, что едет на море. Между мальчишками шло бурное обсуждение предстоящей поездки. В какой-то момент Арлан отошёл к что-то читающему в телефоне отцу. Видно новости были неприятными или опять какие-то трудности на строительстве курорта, потому что Амиран Аланович заметно хмурился. Выслушав сына, он почему-то посмотрел на мальчиков, меня и, взяв Арлана за руку, отошёл к остальным взрослым. Через несколько минут прибежал сияющий Арлан. — Мы едем вместе! Все едем, папа вас отпросил с нами, под его ответственность! — сообщил он братьям. Ответом прозвучал настоящий боевой клич индейцев. Мальчишки прыгали и кричали, глаза горели предвкушением праздника и приключений. Даже следующие несколько поездок на лечение не смогли ухудшить настроение Арлана. Возвращаясь с последней процедуры, мы громко смеялись, потому что наконец-то этот кошмар закончился. Больше не надо ездить на болезненное лечение, больше не нужно терпеть все эти процедуры.

А главное, перед следующим курсом нам нужно было сдать анализы, потому что наш лечащий врач обнадеживающе сообщил, что если анализы подтвердят его прогнозы, то следующий курс станет последним. И это очень обнадеживало. — Арлан, давай ты сейчас отправишься принимать душ. Смоем с себя больничный запах. А я передам Баянат, чтобы накрывали обед в саду, и поднимусь к тебе. Хорошо? — мы с Арланом словно сговорились, но душ после посещения больницы у нас стал уже своеобразным правилом. — Нет не хорошо. — Довольные и счастливые мы не заметили, что у нашего разговора есть свидетель, точнее свидетельница. — Ты кто такая? Кем себя возомнила, чтобы распоряжаться в этом доме? С дивана в гостиной поднялась сильно рассерженная и очень молоденькая девушка. На ней не было вычурных украшений и нарочито узнаваемых знаков на одежде,