— Опять ругаются.

На глазах женщины проступают слезы. Укладываю Кармия в люльку.

— Ну и что. Все ссорятся. Покричат да перестанут.

— Нет-нет. В нашем доме всегда должен быть покой.

А… ладно. Тут даже спорить бессмысленно.

Успеваю уложить Кармия до того, как дверь в комнату резко распахивается. Два взрывоопасных Алиева в строгих костюмах тайфуном залетают к нам. Не только голос и внешность объединяют мужчин. Повадки, жесты, мимика. Будто Карим Рашидович отражению в зеркале что-то доказать пытается.

Зухра скулит, а я, вообще, в шоке. Стою, держусь за люльку. Только обернувшись к нам с сыном, Фархад успокаивается. Моментально сменяет воина, на спокойного айсберга. Уверенным шагом подходит ближе. Берет Кармия на руки. Наблюдаю, как Фархад движется к постели, а родители коршунами над ним.

— Смотри.

Чуть задирает распашонку, демонстрирует родимое пятно сына. И…о… А куда же подевался злющий свекр? Пусть пока неофициальный. Надменный-старший краснеет. Расплывается в блаженной улыбке и Фархад тоже.

— Какое счастье, сын! Хвала небесам!

Хлопает в ладоши с перстнями.

— Тише, отец. Не напугай.

— Алиевы никогда ничего не боятся. Зухра неси амулет, неси подарок девушке!

Мамашка срывается на бег куда-то внутрь дома. Я прижимаю лицо к шее до состояния второго подбородка. Поднимаю брови. Мне преподносят еще одно колье и два браслета. Кармию вешают на шею непонятный оберег. Фархад не против, значит, так надо. Карим Рашидович берет на руки малыша и со своим счастливым видом и глазами горящими, на меня смотрит.

Невольно улыбаюсь, как от задницы отлегло. Все нормально. Они не призирают меня, просто считали проституткой.

— Ахмед! Мой дорогой внук.

Целует дитя, а я искоса поглядываю на Фархада.

— Карим Рашидович, мы хотели назвать сына Кармием.

— Что за вздор, девочка? Не будет такого в нашей семье.

Сказала бы, да помолчу. Фархад, ты дорого за это заплатишь.

Зухра тоже вспомнила что она любящая мать. Виснет на своем двухметровом крохе и говорит, что Фархад был самым красивым мальчиком в школе. Говорит, что ее Фархадик быстрее всех бегал на соревнованиях и побеждал в олимпиадах по химии и математике.

Алиеву стремно, он предлагает позвать няню и вернуться за стол.

Мужчины-Алиевы двигаются спереди, мы с Зухрой за их спинами. Служанка остается с малышом, но до первого визга Кармия. Черт с ним, имею в виду имя Мурад. Против шерсти слышать его, но Ахмед еще больше не нравится.

И дед сказал как отрезал. Отрезать он может Фархаду, а я несогласна. Будет давить, Женьке нажалуюсь. Он Надменных как орехи грызет.

Огромный длинный стол полон угощений. Усаживаюсь между Фархадом и братом. Перед носом тарелка с бараниной. А меня даже от запаха воротит. С детства не выношу. Ковыряю вилкой в гарнире. Восточная родня поглядывает на меня как на инопланетянку.

Странно, но отец Фархада и вопросика не задал. Ничем не поинтересовался у потенциальной невестки. Странно было минуты две, после того как вернулись. Карим Рашидович выправляет осанку, обращается к Женьке:

— Это правда что вы воспитывали Викторию с детства?

Росс по этикету откладывает приборы, деловито лыбится.

— С подросткового возраста. Хотя, как воспитывал? С Викой и проблем-то не было. Круглая отличница, всегда бежала из школы домой заниматься хозяйством. Потом на балет и гимнастику. Медалистка.

О… впервые слышу. Ведь Женька никогда не расскажет, что насильно заставлял меня учить уроки. Потому что слишком умный сам и рассчитывал сделать меня такой же. Не расскажет, что за уши таскал из-за гаражей, чтоб не курила.

— Чем занимаетесь?

— Виктория эксперт в области красоты и стиля. Творческая личность. Рисует отменно, знает все последние модные тенденции. Имиджмейкер дипломированный.

Это Росс имеет ввиду трехдневные курсы. И как я ногти соседкам в парикмахерской пилила.

Карим Рашидович удивленно кивает. Мол, ничего себе.

— А вы, Евгений?

Росс блаженно набирает воздуха в легкие, своим хитрющим взглядом скользит по всем присутствующим. Дает понять, что перед ними не абы кто.

— Строительный бизнес здесь и в Греции. Три филиала на две страны, плюс клуб. Которым по доверенности руководит мой самый лучший друг и ваш сын — Фархад.

— Какой еще клуб?

Алиевы, не сговариваясь, напрягаются. Ну, нет, Женька! Незаметно щипаю брата под столом, а тот ухмыляется. Он не дурак и понимает, если расскажет правду, Фархад вспотеет. Все родственники посчитают позором великим столь сомнительную деятельность.

— Русских народных песен и плясок. Фархад уважает нашу культуру. Он моя правая рука, незаменимый товарищ. Да, друг?

— Ну что ты, Евгений Александрович! Без твоей-то поддержки и душевного общения не справился с такой высокой должностью.

А дальше показная восхваленческая беседа двух великосветских лордов. Вот диву даюсь и остальные тоже. Им только поцеловаться осталось, для верности. Какие же они приятели. Ну.

Незаметно спихиваю баранину обратно в общее блюдо.

В семье Фархада принято обсуждать вопросы между мужчинами. Женщины не должны вступать в такие разговоры. И я подыгрываю кроткость, потому что знаю, все равно, по-моему будет. Пусть лялякают о свадьбе, называют Кармия Ахмедом, фантазируют скорый праздник по поводу рождения сына.

Давлю в себе смех, когда мужчины начинают обсуждать калым. Росс торгуется, хочет оттяпать с Фархада побольше.

Калым. Пистец.

Округлые двери в резиденцию Алиевых распахиваются. Сияю улыбкой, вижу, запоздалых родственников. Сначала заходит старик с белоснежной длинной бородой во льняной накидке до пола и головном уборе. Следом трое мужчин в костюмах. Позади, глазки в пол, молодая девушка в золотистом хиджабе. Роскошный наряд как на выданье.

Сияю улыбкой, брат тоже. Даже Саманта, что всегда ходит с каменной моськой, сейчас доброжелательна.

— Это кто?

Обращаюсь к Фархаду, а он как будто пёрнул. Большим пальцем гнет вилку.

— Только спокойно, прошу тебя, Вик.

Ледяным голосом говорит, сам на папашу смотрит. Гневно. Чувствую в воздухе напряжение. Тяжкое. Сердце отбивает ускоренный ритм. Карим Рашидович поднимается очень быстро, простирая свои объятья старику.

— Хасан! Ну наконец-то! Проходи дорогой. Мой дом всегда открыт для тебя.

Провожает компанию ближе к главе стола. На свободные места. В аккурат напротив нас. Они рассаживаются. Девушка скромница-скромницей. Глазки вроде в тарелку и тюк… на моего Алиева. Потом еще и еще раз. Снова вздергиваю брови. На меня хоть раз взгляни попробуй. Тарабаню пальцами себе по коленке.