— Почему не спишь?

Оу, тщет… Низ живота саднит от желания. Господин айсберг без рубашки, внимательно изучает бумаги. Он не видит, как закатываются мои глаза в потолок. Как рука до боли сжимает чертов косяк его спальни. Сглатываю.

Искоса наблюдаю за Фархадом. Мистер спокойствие. Крадусь на свою половину кровати. Отворачиваюсь, а у самой глаза рублей по пять. Медитирую в лампу на прикроватной тумбочке. Сердце разгоняет адреналин по венам. В ноздри пробирается теперь уже родной, пряный аромат Фархада.

— Вик, подыграй завтра, пожалуйста. Притворись нежной.

— Зачем играть? — не понимаю намека, хмурюсь. — Я и так, вообще-то, нежная!

— Конечно.

Тянется через меня, задевая рукой, гасит лампу. Ох и как непривычно спать в одной кровати с Фархадом. Непривычно расслабляться в горячих объятьях убийцы. Опасно. Остро. Но, черт возьми, оно того стоит. Закрываю глаза.

— Вик…

— М?..

— Сына покормить нужно.

В каком измерении нахожусь?

Мне снились пираты и галеры с черными парусами. Я была капитаном с деревяшкой вместо ноги, пила ром. Я видела корабль и какую-то рыжую англичанку в белом платье. Я только успела отдать приказ, чтобы ее размозжили из пушки и меня разбудил тихий голос Фархада.

А дальше все то же самое что и ночью.

После кормления сына, иду в душ. Алиев куда-то испарился. Кутаюсь в халат, с мокрыми волосами спускаюсь на кухню.

— Фархад, ты что делаешь?

— Завтрак тебе готовлю, полезный. Никаких цитрусовых, Вик. Даже не думай.

Ой, ну построжься. Заулыбалась. Застеснялась. Со всем кокетливым видом усаживаюсь на высокий барный стул.

— Я думала ты на работе, как всегда.

— Взял выходной. Вик нужно позвонить твоему брату. Он тоже приглашен в дом родителей.

Фархад ставит передо мной миску с жижей. Будто ее кто-то уже ел и срыгнул обратно. Поддеваю ложкой слизь, а она тянется. Морщусь.

— Это что?

— Овсянка на воде.

— Уверен? А ягодки, изюмчик, орешки?

По морде вижу, что Фархад впервые готовит овсянку. Зато самый умный. Натужно улыбаюсь, чтоб не обидеть, направляю ложку в рот и горло тут же охватывает протестующим спазмом. Глотаю через силу.

— Вкусно?

— Очень. Ты, Фархад, тоже присоединяйся. Хло́пушки не доставай из холодильника. Что ж зря наготовил половину кастрюли?

Шах и мат тебе, Надменный. Раздели трапезу с ближним.

Алиев не доверяет своим кулинарным способностям, но накладывает баланду в тарелку. Это не баранов на вертеле жарить. Не моргаю, щурюсь, наблюдаю, как он пробует кашу. Выплевывает в салфетку.

— Не ешь это Вик, выбирай из холодильника что хочешь.

Ха-ха.

С довольным видом иду за йогуртом и считаю себя мудрой женщиной. Себе достаю и Фархаду. А он с утра на повседневке. Только в пижамных штанах. Непривычный айсберг кажется мне таким домашним. Уютным. Если бы не замочил с десяток людей за несколько минут. Меня не крал и не запугивал.

Телефон что отдал брат, на всякий случай, в комнате. На ходу пью йогурт, поднимаюсь за трубкой и снова к Алиеву. Номер Женьки наизусть знаю и после первого гудка он принимает вызов.

— Так..!

Раскатом грома произносит, а я заискивающе пищу. Потому что знаю, одна жалоба и я больше никогда не увижу Фархада.

— Нет-нет, Жень. Все хорошо! Честное слово! Тут такое дело… Мы сегодня приглашены в дом Фархада для знакомства. Только по культурному.

Недовольный вздох брата создает в динамике шуршание.

— А мы что некультурные? Или я тебя плохо воспитал? Может мне еще лобок на второй раз побрить, чтоб угодить Алиеву?

Сейчас я понимаю, что громкость настроена на максимум. И Фархад все слышит, но тактично делает вид, будто не слышит.

— Жень…

— Уже бегу натирать туфли. И фрак поглажу!

Алиев сжимает кулак от злости. Бранно ругается, негромко, однако, брат улавливает его голос.

— А… Этот, значит, рядышком примостился? Ну пусть не переживает, все будет по высшему разряду. Викуль, ты же знаешь.

— Люблю тебя.

Опять пищу и скоренько сбрасываю вызов. Больше всего на свете хочу, чтоб два упертых мужчины, наконец, пришли к согласию. Я как между двух огней. Тоскливо и бесят. Оба.

— Дай мне телефон.

— Зачем?

Округляю глаза, прижимаю к груди трубку.

— Я напишу ему адрес и время.

Встреча назначена на два. Фархад тудым-сюдым по делам мотается. Я заигрываю с Кармием. Няня в зеленом платке после ночной смены отсыпается. А за спиной стоит Динара в синем. Она посмелее первой.

— Массировать животик нужно по часовой стрелке. Так убережете от сглаза.

— Твоего, что ли?

Вообще, они профессионалы, не спорю. И я благодарна за знания. И не благодарна за эти староверские замашки. Сыну пофиг он смотрит на меня и улыбается. Лапками маленькими шевелит. Палец мой в кулачке сжимает.

— Эх, Динара… А ведь когда-то он вырастет. В мужика здорового превратится. Как не хочется…

— Не говорите так. Беду накликаете. Мурад будет самым могучим наследником в семье Алиевых.

Корчусь на няньку. Чувствую запашок.

— Даже сын от твоих речей обгадился. Хватит собирать ересь. Подготовь, пожалуйста, ванну.

Беру Кармия на руки топаю за няней. Динара положила череды и еще какой-то хрени. Ручонки свои тянет, но фигушки. Окунаю Кармия в воду, придерживаю. Язык показываю. И сын опять на кайфах со своей мамки. Вертлявый Баламут.

— Я помогу.

— Ну, помоги.

Отвечаю на ледяной спокойный тон позади. И голос мой из сварливого визга моментально эволюционирует в томный, с некой хрипцой. Интригующей. Я все еще помню запах вонючего жасмина на теле Фархада. И знаю себе цену. Пусть и Алиев знает.

Мужчина говорит о помощи, но полностью перенимает инициативу купания на себя, что я невольно отстраняюсь. На пару с нянькой хлопаю глазами в сторонке. Папа — это вам не мама. Раз два и по-спартански сынок чист. А не наши с няней тягомотные манипуляции.

— Ты умеешь купать детей?

— Естественно. У меня столько племянников родилось за это время.

Ловко кутает Кармия в полотешко. Зовет за собой в комнату и говорит, что пора собираться. Сыну достает наряд с непонятным орнаментом. Мне подает наряд балахонный. Из тончайшей легкой ткани в много слоев. Руки закрыты, длинна в пол. Золотистое, красивое платье, а главное, скрывает мои бока. Но все же привыкла к более современному гардеробу. Фархад как на иголках, и я решаю не терять образ мудрой и не спорить.