– Да, – сдавленным голосом ответила она, опустив глаза.

– А для тебя? Что значит страсть для тебя? – почти по-детски наивно спросил Гил.

Вот оно, подумала Белла. То, что должно было случиться. Игра началась, а я совершенно не готова.

– Я схожу за тачкой, – поспешно предложила она и тут же удалилась.

Одна стена дома была обращена к морю. С противоположной стороны располагался впечатляющий фасад с портиком. Высокие окна с мавританскими арками выходили на террасу, увитую виноградной лозой. На склоне небольшого холма раскинулась тенистая лимонная роща. За ней виднелись высокие сосны. Дом напоминал летнюю резиденцию султана.

Ожидание тревожило Беллу. Она нервничала.

Это от усталости, грустно подумала Белла. Плюс слишком богатое воображение.

Она не хотела входить в дом одна, хотя он был не заперт. Тачка нашлась под навесом. Белла схватила ее и пошла обратно к Гилу.

Она обратила внимание Гила на большое количество багажа, которое удивило ее.

– Провизия, – коротко ответил он. – Я еще не был здесь в этом году. В пасхальные каникулы я запускал на рынок «Уотифдотком». Здесь нужно сделать ремонт. И, разумеется, нам понадобится еда.

– Ты сам делаешь ремонт? – удивилась Белла.

Гил толкнул тачку вперед и пошел по направлению к кухне.

– А что, миллионеру и инструмент в руки взять нельзя? – с усмешкой спросил оп.

– Вовсе нет, – попыталась объяснить Белла. – Я просто думала, что гении не занимаются такими вещами.

– Мне, как и всем остальным людям, нужно есть. К тому же я предпочитаю иметь крышу над головой, – раздраженно ответил Гил. – Жизнь одинакова для всех, гений ты или нет.

Гил начал разгружать багаж.

Потом быстро обошел все комнаты, открывая окна и распахивая ставни. Дом наполнился запахами моря и трав. Затем он вернулся на кухню и начал искать что-то в ящике с инструментами.

– Ты купил здесь дом еще до того, как стал миллионером? – спросила Белла.

– Я унаследовал его. Дом построил мой дед.

– Твой дед? – удивленно спросила она. – Де ла Корт Спартанский?

Гил засмеялся.

– Нет. Дедушка был чрезвычайно романтичным молодым ученым. Он приехал сюда, влюбился в дочь местного философа и уехал только после того, как получил от ее родственников согласие на женитьбу. – Он лукаво посмотрел на Беллу. – Наша семья очень серьезно относится к любви.

Гил почти исчез в огромном шкафу. Оттуда послышался металлический лязг. Гил перебирал инструменты, потом радостно воскликнул:

– Вот он! Да будет свет!

Поправляя волосы, он выбрался из шкафа. На его голове висел большой клок пыльной паутины. Не задумываясь, Белла подошла к нему и сняла паутину.

Гил замер.

На мгновение их глаза встретились.

Дыхание у него стало тяжелым, как будто он только что бегом поднялся на скалу.

Белла растерялась, не зная, как себя вести.

Поэтому она сделала то, что должен делать любой хорошо воспитанный гость. Белла вслед за Гилом обошла дом, осмотрев спальни, ванные комнаты, выключатели, книжные шкафы. Она восхищалась видами из окон и предметами искусства. Разумеется, она ни разу не прикоснулась к Гилу. И не задала ни одного вопроса. Вдруг он расскажет ей что-нибудь такое, чего она предпочитает не знать?

– Может быть, ты хочешь отдохнуть? – спросил Гил.

Белла тут же согласилась.

Окна ее комнаты выходили на лимонную рощу. На мозаичном полу лежали послеполуденные тени. У стены стояла широкая, низкая кровать. Гил остался стоять в дверях.

– У тебя есть своя душевая, но, если захочешь принять ванну, ты знаешь, где она находится. Надеюсь, ты помнишь, как пользоваться джакузи?

– Да, – ответила она, всеми возможными способами стараясь усмирить свои необузданные фантазии.

– Если захочешь чего-нибудь еще, позови меня. Я буду в саду.

– Хорошо.

– А потом я пойду плавать. Я всегда плаваю перед ужином. Море великолепно. Ты можешь присоединиться.

– У меня нет купальника, – сообщила Белла.

– «Элеганс» наверняка снабдил тебя шикарным купальным костюмом, а то и двумя, – вежливо сообщил Гил.

Кивком он указал на огромный чемодан, в два раза больший, чем ее скромная сумка. Только сейчас Белла заметила его.

– Чемодан мой?

Гил пожал плечами.

– Они передали мне его для тебя.

Белла догадалась, кого ей нужно благодарить. Салли!

– Попозже я посмотрю, – пообещала она, – но сейчас очень устала. Так что, если не возражаешь… – Белла выразительно зевнула.

– Разумеется, – ответил Гил.

Когда Белла проснулась, было уже темно. Откуда-то доносилась музыка. Она быстро приняла душ, надела джинсы и рубашку. Свои собственные. Одежда, которую приготовила для нее Салли, оказалась слишком соблазнительной.

Гил сидел на террасе под виноградной лозой, держа в руке стакан вина. Положив ноги на мраморный стол и закинув голову, он слушал музыку. Она лилась из динамика, спрятанного в винограде. Восхитительная, неземная музыка.

– Что это? – спросила Белла.

Гил осторожно поставил бокал вина на стол и встал.

– Один американский тенор. Потрясающе, не правда ли?

– Я не очень хорошо знаю классическую музыку, – откликнулась она. А вот Эннис любит классику.

Беллу постоянно мучила мысль о том, что у них с Гилом нет ничего общего.

Но он удивил ее.

– Тебе повезло.

– Что?

– Тебе еще многое предстоит узнать и многим впервые восхититься. Первое впечатление всегда самое сильное.

Гил взял в руки красивую бутыль и наполнил бокал.

– Надеюсь, тебе понравится. Это вино делал мой родственник.

Белла улыбнулась и отпила глоток. Вино было прохладным, но, попадая в желудок, тут же согревало все внутри. В нем собрались ароматы Средиземноморья. Белла высказала свое мнение о вине.

– У тебя отменный вкус. Для меня это всего лишь обычная бражка Джорго.

– Кто такой Джорго?

– Муж внучки моего двоюродного дедушки, – быстро произнес Гил.

Белла захлопала глазами.

Он рассмеялся.

– Степень родства здесь очень важна. Когда-то моему дедушке разрешили построить этот дом только из-за бабушки. Она родилась на мельнице вон за тем холмом.

– Ты знал ее?

– Нет. Она умерла, когда родился мой отец. – Гил помедлил и добавил: – В нашем доме не было женщин. Моя мать погибла в автомобильной катастрофе, когда мне исполнилось три года. Разумеется, меня растили нянюшки, но они беспрекословно подчинялись отцу и деду. Так что я получил мужское воспитание. Возможно, именно поэтому я не очень хорошо понимаю женщин.