мог бы трахнуть тебя здесь, дорогая. Я мог бы взять тебя прямо здесь. Ты этого хочешь?

— Нет! Да! О Боже... — Я застонала, отчаянно желая освобождения.

— Или я могу стать на колени, прижать тебя к полке и заставить тебя кончить моим ртом.

Мой стон мягкий и умоляющий. Я настолько мокрая, что чувствую это на своих бедрах. Бессвязно, я качаюсь на его руке.

— Или я могу поставить тебя на колени и заставить отсосать мне. Ты бы этого хотела, дорогая? Чтобы я трахал твой рот своим твердым членом, пока ты играешься со своей мокрой киской, стоя на коленях в русской секции?

Я представляю себе это. Мои щеки запали, его большие руки держат мою голову, его эрекция скользит между моими губами, пока я стою на коленях перед расстегнутой шириной его штанов, пальцами трахаю себя, погружая всю его толстую, твердую длину глубоко в горло, а на меня смотрят все книжные полки.

Рыдания вырываются из моей груди.

Джеймс горячо шепчет: — О, да, тебе это нравится. Моя милая, грязная, красивая девочка.

Он крепко дергает за набухший бутон моего клитора, и я кончаю.

Он глотает мое дыхание поцелуем, крепко держа меня рукой, словно железным прутом, вокруг талии, пока я бьюсь в конвульсиях и содрогаюсь от бурного оргазма. Он снова погружает палец глубоко внутрь меня, вызывая еще одну серию сильных сокращений.

Джеймс поворачивает лицо к моему уху и говорит сквозь зубы: — Я хочу почувствовать, как твое роскошное влагалище пульсирует вокруг моего члена.

Я потерялась. Потерялась в его голосе, в его вкусе, в его грязных словах. Потерялась в наслаждении, в ощущениях и во внезапном, непреодолимом страхе.

Это не я.

Эта женщина, такая безрассудная и охваченная желанием, не является никем, кого я узнаю. Она дикая и раскованная, и ей безразлично, что кто-то может увидеть, как она беспомощно дергается во время оргазма, когда красивый мужчина в красивом костюме крепко прижимает ее к своему телу и рычит непристойности на ухо. Ей безразлично, как она выглядит, выгибаясь в экстазе, когда он засовывает руку между ее раздвинутых ног. Ей безразлично, что подумают другие, увидев ее такой обнаженной.

Единственное, что ее волнует, это мужчина позади нее и то, как он вернул ее к болезненной, покрытой волдырями, ужасной жизни.

Я прижимаюсь к груди Джеймса, закидываю руки вверх и назад вокруг его плеч и наклоняю голову для его поцелуя.

Потому что к черту.

Я уже прыгнула с этой высокой скалы, на которой стою с момента нашей встречи. С таким же успехом я могу сделать это с открытыми глазами и широко раскинутыми руками.

По крайней мере, я буду улыбаться, когда буду разбиваться на миллион кусочков, когда упаду на землю.

 

Глава 12

Джеймс шепчет мне на уста сладкие слова, которых я не слышу, потому что плыву где-то в пространстве. Только когда он выскальзывает рукой между моих дрожащих бедер, я открываю глаза и снова оказываюсь в книжном магазине, в туманном облаке послесвечения.

Сквозь щель в полке передо мной я вижу белокурую кассиршу. Она смотрит прямо на меня. Наши взгляды задерживаются на мгновение, потом она отворачивается, чтобы помочь покупателю.

Я знаю, что она нас видела.

Мне все равно.

Джеймс поворачивает меня к себе и нежно целует, затем вытаскивает шелковый платок из своего пиджака и проводит им между моими ногами, нежно вытирая меня насухо. Затем он засовывает шелковый платок на место, поправляет подол моего платья и снова целует меня, сжимая мое лицо в своих ладонях.

Слегка волочась на ногах, я хватаю его за лацканы пиджака и произношу: — Это лучший книжный магазин, в котором я была за всю свою жизнь.

Он усмехается. — Это мой любимый. Я хожу сюда уже много лет, с тех пор как переехал в Париж.

Я прикусываю язык, чтобы не спросить: Откуда? Вместо этого я собираюсь с духом и дразню его. — Если ты скажешь мне, что приводишь всех своих подруг в русскую секцию, я буду вынуждена снять один из моих туфлей и воткнуть в тебя каблук.

Выражение его лица становится серьезным. Потирая большими пальцами мою линию подбородка и глядя мне в глаза, он бормочет: — Я никогда никого сюда не приводил, любимая. Никого, кроме тебя.

Любимая. Мое сердце делает эту сложную вещь, когда оно сжимается и тает одновременно. Затем я чувствую сильное давление на бедро и страдаю от угрызений совести.

— Что случилось? — резко спрашивает он.

Я моргаю, снова пораженная тем, как легко он видит меня насквозь. — Ты проходил курсы по чтению мыслей? У тебя это безумно хорошо получается.

Он на мгновение задумывается, прежде чем ответить. — У меня есть опыт в расшифровке выражения лиц людей.

Я могу сказать, что мы находимся в области чувствительных тем, но я не уверена, почему. Вполне логично, что художник, который создает такие детальные и полные эмоций портреты, очевидно, имеет большой опыт в чтении нюансов выражения лица, но он ведет себя так, будто это нечто большее.

Ты же сама настаивала на том, чтобы не задавать личных вопросов, гений. Продолжай в том же духе.

— Я просто подумала, что ты, гм, — я бросаю короткий взгляд на его эрекцию, зажатую между нами в штанах, — уже дважды позаботился обо мне, но я совсем не заботилась о тебе.

Его голубые глаза становятся теплыми. — Откладывать удовольствие - это то, что я хорошо умею.

Еще одно загадочное заявление, которое, я знаю, останется необъясненным.

Этот мужчина - сфинкс.

— Позволь мне показать тебе остальной магазин, — говорит он, протягивая руку и улыбаясь своей сфинксоподобной улыбкой.

Я обхватываю пальцами его бицепсы и позволяю ему вывести меня из ниши в другой извилистый проход к задней части магазина.

***

— Итак, известный книжный магазин, известная библиотека и бывшая резиденция одного из самых известных писателей мира. Ты устраиваешь мне грандиозную экскурсию.

— Грандиозную писательскую экскурсию, — поправляет Джеймс, улыбаясь мне. — Париж недаром называют литературной столицей мира.

Я изучаю его. Сидя напротив меня за столиком в ресторане на втором этаже Эйфелевой башни, он является олицетворением элегантности. Он также мощно магнетический, его грубая маскулинность подчеркивает изящные манеры и изысканный костюм. Женщина за соседним столиком не может оторвать от него глаз, несмотря на явное раздражение ее спутника-мужчины.

Она не одна такая. Я заметила еще нескольких женщин, чьи горячие взгляды направлены в сторону