У Сергея сердце екнуло в груди. Хоть и не натворил ничего, а начальство найдет повод придраться. Но он молчал: пусть майор начнет, тогда станет ясно, откуда ветер дует.

– Хорошие кадры в полковой разведке, – похвалил майор.

Сергей насторожился: мягко стелет – жестко спать будет. Как бы именно по этой пословице и не вышло.

– У меня в разведроте парни хоть и опытные, а паровоз у немцев угнать да во вражеском тылу накуролесить у них не получилось бы.

Сергей вскочил:

– Я только приказы товарища лейтенанта Иванова выполнял, он командиром группы в рейде был.

– То, что командира не забываешь – это правильно. Садись, мы не на плацу, тянуться не надо. А вот пошел бы ты в дивизионную разведку? Там такие лихие хлопцы нужны.

Старлей, командир разведки полка, скривился, как будто лимон надкусил. Ему в разведвзводе свои опытные бойцы нужны. Служба, конечно, одна. Старлей майору подчиняется, но за полковую разведку спросят с него, а не с майора.

Но разведчики – народ прямой, камня за пазухой не держат. А тут переманивают ценный кадр – да было бы чем! Дивизионная разведка более глубокие поиски и рейды делает, служба труднее и опаснее, состав разведроты за два-три месяца меняется наполовину.

Старлей вскочил, лицо его покраснело:

– Товарищ майор, мы свои кадры сами растим, не переманиваем! – возмутился он. Знал бы старлей заранее, что такой разговор пойдет, услал бы Сергея с пустяковым заданием подальше.

В разведку брали добровольцев, служба эта не для всех. У пехотинца служба не сахар, но тот в траншее сидит, локоть товарища чувствует. А в наступлении пушки его поддерживают, если и бежит пехотинец, так за танком или самоходкой. Ранят – санинструкторы в тыл отнесут.

А в разведке автономно все, вокруг чужие, и надежда только на товарищей. У разведчиков было много неписаных законов, соблюдение которых свято. Раненых и убитых в разведке всегда выносили. Даже если с превеликим трудом брали «языка», который был нужен командованию позарез, немца убивали, если предстояло сделать выбор – тащить его или же своего собрата, раненого на «нейтралке».

В дивизионную разведку брали пополнение из полковой разведки, из партизан, из штрафбата. Правда, из штрафников тщательно отбирали добровольцев, и обычно туда попадали один-два из десятка после собеседования с командиром разведроты. Вину и судимость после зачисления никто не снимал, это происходило только после первого успешного поиска в немецкий тыл. И штрафники тоже разные были – воры, люди, случайно преступившие закон, а то и вовсе попавшие в штрафбат не по своей вине. Скажем, если сломался танк, не двинулся в атаку – не от попадания вражеского снаряда, а коробка передач полетела, что в условиях массового производства на устаревших станках и неквалифицированном персоналом – подростками, женщинами – было не редкостью, то все зависело от «особиста». Если сочтет малодушием – в штрафбат, а уж коли вредительством осознанным признает, так и вовсе к расстрелу приговорить могли.

Майор попросил Сергея выйти на пару минут. Но дверь была тонкой, и стоящему в коридоре Сергею было слышно почти все. Командиры начали спорить, но потом сошлись во мнении – пусть решает сам Заремба.

Сергей открыл дверь.

– Заходи. Так что ты решил?

Сергею жалко было потерять подразделение, он уже свыкся с разведчиками, а на новом месте еще привыкать надо. Но повод сменить место службы был: хотелось узнать, что дивизионная разведка делает – все-таки статус выше. И он согласился.

Старлей только головой сокрушенно покачал:

– Иди, собирай вещи, сержант. Я жду тебя у машины.

Майор же был доволен и не скрывал этого.

Голому собраться – только подпоясаться. В тощем «сидоре» – все скромные пожитки: бритва, запасное чистое белье, портянки. Оружие старшине сдал, с лейтенантом попрощался, в землянке – с разведчиками. Все известием шокированы были.

На машине – видавшем виды «ГАЗ-67» – за полчаса они добрались до штаба дивизии. Майор запись в красноармейской книжке сделал и писаря вызвал, чтобы приказ о переводе и зачислении в отдельную разведроту оформил.

– Пойдем, командиру роты тебя представлю.

Командиром оказался лейтенант Пчелинцев.

– Принимай пополнение, Пчела! Из полковой разведки парень, это о нем заметка в «дивизионке» была.

Взгляд у лейтенанта был жесткий, оценивающий. Пополнение, тем более опытное – это хорошо. В первом взводе потери, там и служить будет.

Майор ушел, а Пчелинцев привел новичка к старшине.

– Оружие выдай, куртку из немецких подбери.

Наши разведчики немецкие маскировочные костюмы любили. Надел пятнистой стороной наружу – летом и осенью носи, наизнанку вывернул – зимой, поскольку куртка была двухсторонняя и изнутри белая. Прочная, под дождем почти не промокала, и карманов много.

Встретили Сергея во взводе приветливо. О дедовщине и речи не было – в поиске на товарищей надежда быть должна. Не в бога верили, не в коммунистические идеалы, а в собрата по оружию.

Дивизионные разведчики подчинялись только двум людям – командиру дивизии и начальнику разведки, только они могли отдавать боевые приказы. Оттого вели они себя вольно и независимо. Одевались зачастую не по Уставу: сапоги почти всегда немецкие, куртки. И, кроме штатного автомата, носили на ремнях неуставные ножи и трофейные пистолеты. Политруки пытались воздействовать: разведчиков за вольности они не любили, впрочем – взаимно. Только сделать они ничего не могли – достать «языка» из чужих окопов не всякий сможет. Как можно разведчика наказать? На передовую, в пехоту отправить? Так для него это что-то вроде отдыха. Рисковали в разведке сильно, потери несли, но и награждали разведчиков чаще других. При отправке на задание медали и ордена – так же, как и документы, – старшине на хранение сдавали. Письма – в вещмешок, который в землянке на нарах лежал. А вот выпивкой не баловались, хотя трофейные бутылки со спиртным в заначке всегда были.

Были у разведчиков и суеверия – как у моряков или летчиков. Встретить женщину – санитарку, радистку, секретчицу – так называли шифровальщиц – к несчастью. Было несколько случаев, когда встречалась по дороге к передовой снайпер в юбке или полевая походная жена – и группа нарывалась на неприятности: гибли люди, срывалось задание.

Женский пол на войне присутствовал в разных ипостасях: прачки из банно-прачечных отрядов, хлебопеки, зенитчицы, телефонистки – эти на лихих парней заглядывались. А политработники между собой называли разведчиков бандой головорезов. Но – видит око, да зуб неймет. Осознавали они, что без разведки полк, дивизия – слепы. Сами же политработники ближе второй линии траншей к передовой не подходили.

Сергей быстро перезнакомился с разведчиками взвода. Командовал ими старшина Гладков. Вообще-то командовать взводом положено лейтенанту, только потери среди командного состава были велики. В разведке в случае гибели командира взвода на замену ему назначается наиболее опытный разведчик, и бывало, что взводами командовали сержанты.