– Молодец, мэтр! – утер слезы король. – Молодец!

– Харошая щютка, мэтр! – обнажил белоснежные зубы ковролетчик. – А нэкоторые еще говорят, что у валшэбников нэт чувства юмора!

Эйхгорн потер лоб. Только он начал полагать, что более-менее разобрался в ситуации, как вселенная плеснула ему водой в лицо.

Он мог бы предположить, что это какое-то высокотехнологичное летательное средство, для каких-то причин оформленное в таком нелепом виде. Но подобных технологий в принципе не может быть в захудалом средневековом королевстве. Их и на современной Земле-то пока еще нет.

Ковролетчик тем временем стал сгружать с ковра небольшие коробки и свертки. Король и королева восторженно их разбирали, тут же распаковывали и очень шумно обсуждали.

Почему-то особенно сильно королева обрадовалась пустой клетке. Громко ахнув, она воскликнула:

– Дорогуша, это то самое, что я заказала?!

– Имэнно так, ваше вэличество, – кивнул ковролетчик. – Ее завут Душечка.

– Ай, какое же милое имя!.. – просюсюкала королева. – Ой, ты моя хорошая!..

– Что это такое? – скептически осведомился Эйхгорн, наклоняясь к клетке.

– Нэвидимая сабака, – ответил ковролетчик. – Очен ласковая.

– Невидимая собака?.. – фыркнул Эйхгорн. – И потрогать ее, я так понимаю, тоже нель… ё!..

– Как мило, мэтр, моя собачка вас укусила! – расплылась в улыбке королева.

Эйхгорн задумчиво пососал палец. Потыкал другой рукой в клетку – и нащупал что-то твердое, покрытое шерстью… с зубами.

Но совершенно невидимое.

Из клетки донеслось приглушенное тявканье. Продолжая сюсюкать, королева достала откуда-то из складок платья кусочек сырого мяса… и Эйхгорн стал свидетелем жуткого зрелища. Мясо повисло в воздухе и стало стремительно менять форму, расползаться в клочья, пережевываемое невидимыми зубами. Бесформенные шматки скользили по невидимому пищеводу, падали в невидимый желудок и снова повисали в воздухе.

– Где такие водятся? – ошалело спросил Эйхгорн.

– Разводят коэ-где… – рассеянно ответил ковролетчик. – Ваше вэличество, вот еще тэ зерна, что вы прасыли. Пятьдэсят штук.

– О, как замечательно!.. – потер руки король, копаясь в полотняном мешочке. – Давно, давно жду! Прежние-то еще в ту луну кончились!

– А это что? – сунул нос Эйхгорн.

– Помни-зерна, – достал одно король. – Тут театральные представления, иллюзионы, соревнования атлетов…

– Эсть финал Турнира Сыльнейших! – похвастался ковролетчик.

– О, порадовал! – расплылся в улыбке король. – Это мы будем смотреть всем двором!

– Правэрять будэте, ваше вэличество?

– Не помешает, не помешает… – задумчиво покивал король. – Что тут у тебя самое коротенькое?..

– Там гдэ-то эсть одно испорчэнное – бэсплатно положил. Просто сцэнка из балэта. Минут пять.

– Уже нашел, – достал еще одно зерно король. – Сейчас посмотрим… Эй, воды королю!..

Штука, которую его величество назвал «помни-зерном», и выглядела как самое обычное зернышко. Размером примерно с кукурузное. К нему был приклеен крохотный ярлычок с бисерным текстом.

Слуга поднес королю чашу с водой. Тот осторожно опустил туда зернышко, поставил чашу на землю и плюхнулся рядом, оперши подбородок на ладони. Эйхгорн настороженно смотрел туда же – после ковра-самолета и невидимой собаки он ожидал чего угодно.

А ну прорастет бобовый стебель до самого неба?

Но ничего подобного не произошло. Зерно даже не подумало прорастать – только мягко засветилось и… исторгло из себя девушку. Одетая в блестящие одежды, она затанцевала на траве, высоко подскакивая и взмахивая длинными ногами.

Эйхгорн пораженно глядел на эту… голограмму?.. Это безусловно не был реальный человек – девушка пробегала сквозь стебли травы, чуть заметно при этом мерцая. Но в остальном изображение выглядело точь-в-точь как настоящее, только без звука… и раз в десять меньше. В голографической балерине было шестнадцать-семнадцать сантиметров росточку.

Танец действительно продлился около пяти минут. Точнее, четыре минуты пятьдесят две секунды – Эйхгорн машинально засек время.

Король тем временем взял ковролетчика за плечо и тихонько, опасливо поглядывая на играющую с собачкой супругу, спросил:

– А эти ты привез… ну, сам знаешь?..

– Канэшна, ваше вэличество, – так же тихо ответил ковролетчик, протягивая еще кулечек, поменьше. – Дэсат штук, самые м-ма!..

– Молодец, хвалю! – расплылся в улыбке король, тайком пряча пакетик в карман.

Эйхгорн уже не знал, чего ожидать от остальных коробок и свертков. Но там не оказалось ничего столь же ошеломительного. Ящичек ароматного жевательного табака. Наручные солнечные часы, украшенные бриллиантами. Десяток хрустальных шариков непонятного предназначения. Музыкальный инструмент, похожий на волынку. Рулон шелка. Пять фиолетовых фиалов из тончайшего стекла. Объемистый флакон духов. Длинный кинжал, усеянный самоцветами. Несколько журналов в ярких обложках. Шесть бутылок вина. В общем, разные предметы роскоши.

Видимо, в парибульских магазинах все эти цацки отсутствуют, приходится заказывать за границей.

Последним ковролетчик развернул огромный лист тончайшего пергамента. Король при виде него только кивнул, а вот Эйхгорн уставился очень внимательно.

То была карта. Физико-политическая карта мира. Выполненная в стиле средневековых картографов – с надувающими щеки ветрами и пускающими фонтаны китами, – но очень подробная. И хватало одного взгляда, чтобы окончательно убедиться – это не Земля.

Масштаб обозначен не был, но очертания материков не имели ничего общего с земными. Даже отдаленного сходства. Не походило это и на Гондвану с Лавразией – Эйхгорн обдумывал и такую версию. Нет, нет и еще раз нет.

Собственно, материков на карте вообще не было. Их заменяло огромное количество островов – мелких, покрупнее и совсем больших. Некоторые явно не уступали по размерам Гренландии, но все равно были всего лишь островами.

Этакая планета-архипелаг.

– Повешу в тронном зале, – задумчиво произнес король, рассматривая карту. – Кстати, а где здесь Парибул?

– Гдэ-то вот здэс, – указал ковролетчик. – Выдитэ, тут напысано «Сто Малэньких Каралевств». К сажалэнию, Парибул очэн нэвелик размэром, ваше вэличество, так что атдэлно эго нэ выделилы.

Эйхгорн присмотрелся к указанному участку карты. Да, Парибул действительно совсем крошечный. Где-то с Лихтенштейн площадью, наверное.

Но это Эйхгорн и раньше понимал. А вот климатический пояс его немного удивил. Он был уверен, что Парибул находится где-то между тридцатой и сороковой параллелью, в широтах…

– Мы что же, в экваториальной зоне?.. – невольно спросил вслух он. – А почему тогда прохладно так?