Через минуту я уже на приличной скорости ехала по проспекту, нервно посмеиваясь над собственной трусостью. А что, если Стас вернулся раньше, и это его я видела в своем дворе? Вот уж глупость. Можно подумать, я бы его не узнала. Да и что за ребячество во дворе сидеть. Но я-то сижу… И он когда-то тоже в моем дворе обретался. В следующий раз выпью для храбрости и пойду.

Дома я нашла пачку сигарет и полночи нервно курила на балконе, держа мобильный под рукой. Позвонить так и не решилась, хотя трижды начинала набирать номер. Впрочем, номер он мог сменить и мандражировала я зря.

Утро, как и следовало ожидать, выдалось нерадостное. Головная боль от недосыпа, горечь во рту, да еще и насморк: торчать на балконе не следовало. Я разглядывала в зеркале свой покрасневший нос, опухшие глаза и ругала себя на чем свет стоит. В основном за то, что вчера струсила и позорно бежала. Теперь встретиться с ним будет еще труднее.

«Мне простительно, я девушка», – со вздохом подумала я и засобиралась на работу.

В кои-то веки прибыла без опоздания, но сестрица уже сидела в своем кабинете, сотрудники тоже были на местах, выходило, что я зря старалась.

– Всем привет, – радостно возвестила я.

Агатка отозвалась из-за открытой двери:

– Что ты орешь?

– Радуюсь новому дню.

– Велика вероятность, он будет таким же паршивым, как старый.

– Оптимистично.

– Как есть. Чем думаешь заняться?

– Странный вопрос, – хмыкнула я. – Трудиться буду, если уж пришла.

– У тебя довольно своеобразные представления о трудовой деятельности. Ты у нас свободный художник.

– Мне надо встретиться с Туровым, – серьезно сказала я, – Софья искала с ним знакомства, и тому была причина. Он должен о причине знать или догадываться.

– Фимка, – вздохнула Агата. – Мы куда-то не туда лезем. Подобные дела либо очень простые… либо чересчур сложные.

– И что подсказывает внутренний голос?

– Все упирается в деньги, и Турова усердно подставляют компаньоны. Вот ими и займись.

«Легко сказать «займись», – мысленно ворчала я, сидя за своим столом. Подперла щеку рукой под неусыпным взором коллег, которых моя бездеятельность, ясное дело, раздражала.

– Я думаю, – на всякий случай предупредила я, чтоб они понапрасну себя не изводили. Ирка весело фыркнула и отвернулась, а я добавила: – Думать ужасно трудно. Попробуйте сами, если не верите.

Кристина нахмурилась, она у нас девушка обидчивая, а Вера, секретарь Агатки, мне подмигнула. Здорово, когда коллеги тебя поддерживают, но лучше мне не стало. Придется еще раз встретиться с компаньонами Турова. Был бы толк… Прижать мне их нечем, а за здорово живешь они вряд ли разговорятся. Как бы узнать, что у них там за дела творятся? Внедрить в их ряды своего человека? Гениально, хотя вряд ли осуществимо…

Я продолжала оплакивать свою незавидную долю, когда раздался звонок на мобильный. Судя по номеру, который высветился на экране, звонили из-за границы. Откуда конкретно, сказать не берусь. Тут я вспомнила о подруге Софьи, обретающейся где-то в Таиланде. Дозвониться до нее я так и не смогла, хотя неоднократно пыталась. В общем, перестав пялиться на экран, я наконец-то ответила и услышала девичий голос, который с трудом пробивался сквозь помехи: в трубке гудело, попискивало и даже скрежетало.

– Это Ефимия? – спросила девушка.

– Да, а вы…

– Я Настя Медовая, мне сказали, вы меня искали?

– Да, Настя. Здравствуйте. Хотела поговорить с вами…

– Я знаю, что с Соней случилось… Ира звонила…

Опять какие-то помехи, я испугалась, что разговор прервется, но внезапно посторонние шумы исчезли, и голос девушки зазвучал отчетливо, точно она находилась рядом.

– Я не могу сейчас приехать, паспорт свистнули. И деньги. Такая, блин, невезуха… Приходится решать эти дурацкие проблемы, а то бы я сразу прилетела. Мы с Соней очень близки… Она хорошая… Слышите?

– Да, слышу.

– Я следователю звонила… А вас ее отец нанял?

Я решила не отвечать на этот вопрос, неизвестно, как Настя относится к Турову. Вполне вероятно, с его адвокатом говорить не захочет. Оттого я промычала нечто нечленораздельное, с намеком на плохую связь, и торопливо спросила:

– Софья вам рассказывала о своих отношениях с Туровым?

– Конечно. Мы же подруги. Слушайте, если с ней беда, то виноват точно он. Соня его с самого начала подозревала.

– С какого начала? – брякнула я.

– Ну… она же с ним нарочно познакомилась, потому что подозревала.

– В чем?

– В том, что он хотел извести ее отца. Слышите?

– Слышу. Но, честно говоря… Что значит «извести»?

– Они же враги, – не обращая внимания на вопрос, продолжила девушка. – Семейка Турова постоянно им пакостила. Соня решила узнать, что он замышляет, вот с ним и познакомилась.

«Господи», – мысленно простонала я и торопливо спросила:

– Это был превентивный шаг?

– Что?

«Что это я, в самом деле».

– Соня считала, что Туров в принципе непременно будет пакостить, или повод так думать у нее все же был?

– Конечно, был, – выдохнула девица. – Еще какой повод. Ее отца шантажировали. Он получал письма с угрозами, и Соня нашла одно такое.

– Чем именно шантажировали, она не говорила? Грехи молодости?

– Я, наверное, не так выразилась, не шантажировали, а угрожали… да…

– Что конкретно было в письме? – засомневалась я.

– Не знаю. Она мне его не показывала. Просто сказала: отцу угрожают, а кто это может быть, если не Туров? Ну, или кто-то еще из их семейки, но Соня подозревала его. А он понял, что она его разоблачила, и вот результат. Как думаете, она жива? Вдруг он ее убил? Такой запросто может… Или держит где-то… Но если он сейчас в тюрьме, то Соня может погибнуть, понимаете? Надо немедленно заставить его сказать, где она… – Девушка зарыдала, а я попробовала худо-бедно собраться с мыслями.

– Давайте еще раз и не спеша. Отцу Сони приходили письма с угрозами. Их содержание вам неизвестно, но Софью они беспокоили. Она заподозрила, что отправляет их Туров, и решила с ним познакомиться…

– Вот именно, – обрадовалась Настя. – Все так и есть. Она хотела знать, что он затеял.

– А с отцом она об этих письмах говорила?

– Нет. Письмо попало к ней случайно. И с этого все началось. А отец вообще об этих письмах говорить не хотел. Даже накричал на нее, мол, как ты смеешь совать нос в мою корреспонденцию.

– Письма приходили по электронной почте?

– Нет, в обычном конверте.