- произнесла, вновь наполняя бокал вином. - И все же, может, хватит? - Вась, закройся и отвали, - разозлилась не на шутку. Терпеть не могу этот мир, презираю всех и все, бесит обстоятельства, в которые попала, ненавижу себя за слабодушие. Прикрываю веки, а перед глазами стоят карие опустошенные глаза, казалось, из них сама жизнь ушла. “Предала, вытянула душу и убила. Ненавижу!!!!” Хоть головой об стену бейся, сбежала, оставила его там. Поступила, словно слабачка, спасая свою шкуру. А нужна мне эта жизнь без него, без них? Нет, ощущаю себя пустой, опустошенной, будто все силы и чувства ушли разом. Они не смогли бы меня убить, но кто в здравом уме захочет лишиться истинной? А я лишилась, променяла их на свободу, на жизнь. А нужна ли она мне? Нет! Но двое - не беда ж? Сложно, но не страшно. От хаотичных мыслей голова раскалывается, чем больше думаю, тем больше путаюсь, и тянет вниз. Кажется, что я вовек не выберусь из сыпучего песка суждений. Взяла в руки темную бутылку, поднесла к приоткрытым сухим губам... “Только так, залпом и забыться…”, - горячий напиток обжег горло, даруя забытье.

Легкие женские шаги, постукивание каблучков отдавало жутким эхом в голове; глаза не слиплись, они словно склеились. Громкий голос недовольной бабушки ворвался в голову набатом: - Я тебя к ней зачем приставила? Для того, чтобы ты присматривал за моей внучкой. И что я вижу? - Миледи, простите, она своенравная и слушать меня совсем не хочет, - оправдывался Вася. - Молчи, знаю я все, а также и о твоих пьянствах. Или думаешь, я оставлю вас совсем без присмотра? - Ну, что вы, миледи, как я мог. - Молчи, не испытывай мое терпение. Ужас, ну и вонь тут у вас. Сколько уже дней она в таком состоянии? - Четыре миледи, - сдавал меня со всеми потрохами Вася. “Ух, змееныш, пригрела на груди”. - Где она нашла в этом милом городе гномье вино? - проговорила бабушка, явно раздумывая о чем-то. У Васи явно начался кашель. Прочистив горло, он наконец ответил: - Позвольте, миледи, но здесь иных больше, чем самих людей! - Иных, иных, - повторяла бабушка, слушая дракошу и постукивая, как она любит, носочком острых туфель по деревянном полу. - Решено, буди нашу принцессу, хотя она и так не спит, - немного помолчав, она громко закричала. - Подъем!!! - Зачем так громко? - прошептала, усаживаясь на мягком ковре. - Давай, поднимайся, приводи себя в порядок, будем решать твои проблемы, - ответила бабушка - Какие такие проблемы? - прошептала в длинный ворс ковра. - Я - трусиха, предательница, отрекательница! Я их не достойна, - тугой ком подступал к горлу. Сложно говорить, ибо вымолвлю хоть слово, и слезы градом польются, а я столько дней их сдерживала. - Какие высокие слова, - с пафосом проговорила она. - Позволь мне решать, кто и чего достоин. Давай, вставай. - Ты права, - прошептала пересохшими губами, наконец разлепив веки. Первое, что бросилось в глаза, из темной бутылки по белоснежному ковру расползается темно-красное пятно, похожее на кровь. Пентаграмма, нарисованная кровью напротив зеркала, моей кровью, перевела взгляд на свою пораненную руку. Кажется, одному хвостатому хладнокровному дракону все чешуйки повыдираю пинцетом. Вот откуда бабушка в моей квартире. Голова гудела от боли, она была словно налита свинцом; из последних сил приподнялась, облокотившись о диван. - Плохо? - спросила бабушка, вот только в голосе нет и капли сочувствия. - Нормально, - ответила недовольным голосом. - Похмеляться не дам. Вот еще не хватало, чтобы я внучку спаивала, хватит Васи. - А что Вася? - наконец-то подал полный возмущения голос дракон - Молчи, я тебе доверила самое дорогое, а ты, гад, не соизволил ее уберечь, - осекла его бабушка. - А можно не так громко, - прошептала, хватаясь руками за голову. - А ты, малолетняя алкоголичка, марш в ванную, приводить себя в порядок, а то несет, как от притрактного бомжа. Принюхалась к себе, запах и правда не первой свежести на едва полусогнутых ногах направилась в ванную. Наверное, где-то с час отмокала в ванной, стало немного полегче. Накинула теплый халат прямо на голое тело, потому что меня продолжал бить озноб. В комнате уже царил порядок, разве что кровавая пентаграмма напротив зеркала вносила некий диссонанс. На маленьком темном столике меня ожидали свежесваренный кофе, бутерброды с мясом и колбасой. - Не знала, что у нас все это есть, - указала на продукты. - У нас в холодильнике пустота, это все твоя бабушка принесла, - запихивая в рот маленькими ручками бутерброд, произнес Вася. - А тебе питомцев поручать нельзя, с голоду подохнут. - Все сказал?- возмутилась я и тут же вспомнила, что и действительно, у нас там мышь повесилась, и это все время Вася был голоден. - Прости, - добавила, извиняясь. - Раз разборок не будет, - открывая окно в комнате, от чего я еще больше поежилась, сказала бабуля. - Поговорим. - А можно прикрыть окно или балконную дверь? - указала на дверь. - Нельзя, тебя не от этого морозит, - присаживаясь в кресло и по привычке закидывая ногу на ногу, ответила бабушка. Она была как всегда идеальна: уложенные на одну сторону волосы, немного макияжа, длинное шелковое платье цвета шоколада, туфли на высоком каблуке. - Я слушаю, давай, пока я готова предоставить свое плечо твоим слюням. Плакаться моментально расхотелось, умеет бабушка на корню обрезать. - Ну, так что? Земной шар перевернулся, наводнение, что? Я слушаю, кто умер или погиб? - Никто,- прошептала и самой стало стыдно за свое поведение. - Поэтому стоило так напиваться и устраивать балаган? - Я его не устраивала, - возмутилась, отставляя чашку. - А что тогда, ну же, Лилит? Почему я должна вытаскивать из тебя каждое слово? - Я встретила истинного, он - вампир на службе у инквизиторов, приехал, чтобы меня убить . - Оригинально, и ты из-за этого расстроилась? - Нет, я его предала, не сказала правду. - То есть ты огорчилась, что не раскрылась и не дала себя убить? - Нет, но у меня еще один истинный, и он — инквизитор. - Который тоже приехал тебя убить? - то ли уточнила, то ли издевалась бабушка, я уже и сама не могу разобраться. - Да, - прошептала в ответ. - Так все же, из-за