Из-за того, что Мюриэль ушла на ленч на четыре минуты позже положенного (по моей вине), три квартала до «Бомбей-палас» мы чуть ли не пробежали. Но скоро я сидела над тарелкой с запеченной в тандыре курицей, а с другой стороны стола на меня смотрели немигающие глаза Мюриэль. Попыталась найти подходящую тему для разговора, но потерпела неудачу.

Принялась за еду, подумала, а не буду ли я выглядеть обжорой, если сделаю второй заход к салат-бару… и тут заметила, что Мюриэль вообще ничего не ест.

— Ты не голодна? — удивилась я.

— Вообще-то, Ребекка, индийская кухня мне не нравится.

Я нахмурилась:

— Я думала… — А что я могла подумать? Ресторан-то выбирала она.

— У меня был купон «Два ленча по цене одного», вот я и решила, что это отличная возможность поговорить с тобой.

— Ясно. — Я положила вилку на стол. — Слушаю тебя.

— Честно говоря, Ребекка, я хочу поговорить с тобой о моей подруге. Она написала книгу.

Я нахмурилась, глядя на недоеденную курицу.

— Хочешь, чтобы я ее прочитала?

— А ты сможешь? — спросила Мюриэль. — Прочитаешь? Моя подруга Мелисса не дает мне покоя, потому что я работаю в «Кэндллайт букс», и ей не важно, что я секретарь-регистратор, а не редактор.

— Рукопись у тебя?

— Да, в столе.

Не было нужды тащить меня на ленч, чтобы попросить прочитать текст. Я едва ей об этом и не сказала, но решила, что это будет невежливо. В любом случае Мюриэль не стала спорить, когда я настояла на том, чтобы заплатить половину за наш «Два по цене одного» ленч.

Мне же не терпелось вернуться к последней главе. В кабинете я закрыла дверь и, не вставая со стула, добила «Останавливающий сердца». Потом напечатала внутреннюю рецензию и потащила рукопись Рите. Когда положила ей на стол пятьсот страниц текста, она нахмурилась:

— Что это? «Война и мир»?

— Я хочу, чтобы вы прочитали эту книгу, — отчеканила я. — Она все изменит.

На ее лице отразилось сомнение, и я не стала бы ее винить. Сама не поверила Флейшману.

— Это нечто среднее между «Пульсом» и медицинским детективом.

Она отмахнулась:

— Тогда эта рукопись для «Почерка мастера».

Так называлась единственная в «Кэндллайт» серия толстых книг. Да только в ней обычно издавали наших самых известных авторов.

— Если медицинские детективы хорошо продаются, почему бы не выпускать их в серии «Пульс»? И тогда вы тоже будете сидеть на золотой жиле, — решительно заявила я. — Как Мэри Джо на «Воле Божьей».

Рита постучала карандашом по столу.

— Должно быть, текст что надо.

— А вы прочитайте пару страниц, — ответила я и ретировалась из кабинета.

Когда вечером я уходила домой, Рита стояла у кафетерия с сигаретой в одной затянутой в перчатку руке и с рукописью «Останавливающий сердца» — в другой. Моего «до свидания» она даже не услышала.

Я улыбнулась.

Книга, найденная Флейшманом, вдохновила Риту. Она начала созывать совещания. Совещания со своими сотрудниками, потом с Мерседес. Она решила переориентировать «Пульс» на триллеры — может, даже совсем отказаться от обязательного медицинского антуража.

— Я хочу сказать, подумайте об этом. Название серии — «Пульс». В этом ведь есть что-то тревожное, не так ли?

Мы кивали.

— Тогда почему мы отдаем триллеры на медицинские темы в другие серии? Какой гений решил, что мы должны издавать исключительно жизнеописания сельских врачей, да еще и истории о том, как медсестры влюбляются в миллионеров?

Никто из нас не прикоснулся бы к такой истории даже в перчатках из латекса.

Касси во время всех этих совещаний о видоизменении серии молчала, но я чувствовала: под внешним спокойствием что-то зреет. Ее идею о полицейском участке задвинули. Трой вспомнил, что «Газель букс», наш главный конкурент (где он раньше работал), давно и успешно издает такую серию.

— Может, ты там и почерпнула свою идею, — сказал он Касси во время обсуждения.

Я думаю, он говорил о том, что она позаимствовала эту идею на подсознательном уровне, но, судя по тому, что цветом лица Касси сравнилась с банкой кока-колы, она решила, что ее обвиняют в плагиате.

Круто.

Но при этом она вбила себе в голову, что я снова взяла над ней верх. Действительно, Рита везде расхваливала меня за то, что я вытащила книгу, которая заставила ее переосмыслить концепцию «Пульса». Но этого, как полагала Касси, не случилось бы, если б она не озвучила на еженедельном совещании идеи о полицейском участке, после чего я помчалась домой, пытаясь придумать, чем бы перебить ее предложение.

— Не понимаю, с какой стати так суетиться, — заявила Касси, когда мы (она — чуть впереди, Андреа и я — следом) возвращались с очередного совещания о реформировании «Пульса». — Такие истории популярны много-много лет.

Андреа хмыкнула:

— Да, конечно, а твоя идея о полицейском участке — гром с ясного неба. Знаешь, если б ты еще немного подумала и добавила к концепции музыку, мы бы могли назвать новую серию «Копрок».

Касси застыла на пороге своего кабинета, на лице читалось страстное желание убить одну из нас. Причем явно не Андреа. Хотя Андреа только что высмеяла ее, смотрела Касси на меня.

Вместе с Андреа я вошла в ее кабинет и закрыла за собой дверь, только для того чтобы избежать кинжальных взглядов Касси. Они просто пропарывали мне спину.

— Ты бы с ней полегче, — заметила я. — Такое ощущение, что она вот-вот взорвется.

Андреа взяла со стола последний номер журнала «Книжный мир» («Ка-эм», как мы его называли) и сразу раскрыла на последней странице.

— Хрен с ней. — Андреа уже просматривала объявления о приеме на работу. — Может, у нее перестанет свербить в заднице.

— Она прямо-таки лезет из кожи вон.

Андреа коротко глянула на меня.

— А что тогда можно сказать о тебе и твоей новой авторше? Ты стараешься показать, что мы ни на что не годимся?

Я начала привыкать к стилю Андреа, но еще впадала в ступор, когда сама попадала на едкий язычок.

— Н-нет, я только… — залепетала я.

Она качала головой.

— Ты хочешь заставить меня найти новую работу до того, как я сочту нужным серьезно заняться этой проблемой?

У меня отвисла челюсть. Я заставляю ее искать новую работу? Заставляю?

— Шучу. — Андреа рассмеялась. — Господи, да на тебе лица нет.

Я вернулась к себе. А секундой позже — я еще только думала, чем заняться, — Линдси плюхнулась на стул у моего стола. Она вся дрожала, и я это слышала, потому что на ней была блузка с эполетами из бусинок.