Том сказал:

— Мистер Андервуд, к сожалению, такого типа родовые травмы не наша специальность. Мы занимаемся в основном спортивными повреждениями. Хотелось бы вам помочь, но надо показать девочку специалисту.

— Какому специалисту?

— Детскому хирургу-ортопеду, — пояснил Ричард. — Детские кости — штука непростая. Вам нужен одаренный хирург с большим опытом в этой области.

Том посмотрел на приятеля и вымолвил:

— Сэм Гликман.

— Ну да, — согласился Ричард.

Тем же вечером зазвонил телефон.

— Мистер Андервуд, это Том. Вот что. Сэм говорит, если вы завтра привезете девочку к нам в гостиницу до восьми утра, он успеет ее посмотреть. Потом он улетает в Атланту.

Клод позвонил Френсис и передал, чтобы Пэтси завтра встала пораньше — в шесть тридцать Батч заберет их и отвезет в «Гранд-отель».

— А мистер Кэмпбелл с нами поедет? — спросила Пэтси у Френсис.

— Ну если ты так хочешь, я его спрошу.

И, не мешкая, позвонила.

— Раз Пэтси просит, буду обязательно, — ответил Освальд.

Пэтси хотела, чтобы он был рядом, и душа у Освальда ликовала. Поедет ли он с ними? Да ради Пэтси он готов на Луну смотать и обратно!

На следующее утро Батч отвез Пэтси, Френсис и Освальда в Пойнт-Клир, где на берегу бухты Мобил стоял «Гранд-отель». В семь тридцать в одном белье и шапочке «Доктор Пеппер» Пэтси лежала на столе в банкетном зале — ее осматривал сам доктор Гликман. Френсис и Освальд невольно ежились, когда хирург-ортопед сначала сгибал-разгибал ей ногу, а потом перевернул на живот и занялся спиной. Делая свое дело, врач все время разговаривал с девочкой.

— Так вот, Пэтси, у меня есть внучка твоих лет, зовут Колби. И знаешь, что она тут мне сказала? Так не больно?

По лицу Пэтси было видно, что больно, но она ответила: «Нет».

— Она сказала: «Дедушка, у меня уже есть два поклонника». Нет, ты представляешь?

Доктор велел Пэтси встать и выгнуться изо всех сил, сначала влево, потом вправо.

— А у тебя есть поклонник?

— Нет, сэр.

— Да как же нет? — вмешалась Френсис. — А Джек? Ты сама мне сказала, что он твой поклонник. Расскажи доктору про Джека, золотце.

Закончив осмотр, врач поглядел на часы, взял свой чемоданчик и обратился к Френсис:

— Проводите меня до машины, миссис Клевердон.

Потом повернулся и с улыбкой помахал Пэтси:

— До свидания, дитя мое.

Они шли через холл, и доктор говорил:

— Миссис Клевердон, конечно, надо сделать рентген, но я и без него вижу, что таз и бедро были сломаны в четырех, если не в пяти местах, а тот, кто это сделал, не позаботился, чтобы кости правильно срослись. Она очень жалуется на боли?

Френсис, едва поспевая за ним, проговорила:

— Нет, доктор. Она ни разу словечком не обмолвилась насчет боли.

— Интересно, почему? Я-то знаю, что ей больно. Кости давят на нервные окончания в бедре и позвоночнике. По мере того как ребенок растет, боли будут только усиливаться.

Они подошли к машине, и Френсис выдавила из себя тот единственный вопрос, ответ на который они все хотели бы знать:

— Что-то можно сделать?

Доктор Гликман внимательно посмотрел на нее.

— Миссис Клевердон, вы неверно формулируете. Что-то надо делать. — Он вручил ей визитку и сел в такси. — Позвоните ко мне в кабинет и запишитесь на прием.

Остальные ждали Френсис в вестибюле.

— Он хочет осмотреть Пэтси у себя, — сказала она.

Через две недели поток машин нес их пикап по улицам Атланты. Френсис и Освальд носами уткнулись в карту. В конце концов им удалось найти медицинский центр и при этом не опоздать.

— Для меня загадка, как в этом городе люди ориентируются, — ворчала Френсис.

После того как рентген и прочие необходимые исследования были сделаны, доктор Гликман пригласил Френсис и Освальда в кабинет, а медсестра увела Пэтси в кафе — что-нибудь перекусить.

— Если немедленно не вмешаться, — сказал ортопед, — и оставить все как есть, то при такой патологии она очень скоро начнет терять подвижность и в итоге совсем не сможет ходить.

Френсис схватила Освальда за руку — так ей показалось легче.

— О боже!

— А когда она еще вырастет, болезнь затронет центральную нервную систему. Чем быстрее мы сложим заново неправильно сросшиеся кости и избавим скелет и мышечную систему от лишних нагрузок и деформаций, тем лучше. Но для этого потребуются две, если не три операции. Для молодого неокрепшего организма это очень серьезное испытание. Понадобится вся ее воля к жизни, все силы.

— То есть вы хотите сказать, она может умереть? — встревожилась Френсис.

— Любая серьезная операция несет в себе такой риск, но, насколько я могу судить, нашей малышке есть ради чего жить. Позвольте внести ясность. Ей будет необходима эмоциональная поддержка со стороны всех нас, причем на длительный срок. И даже когда реабилитация закончится, нет никакой гарантии, что Пэтси полностью излечится.

— О боже, — повторила Френсис.

— И все-таки мое мнение такое: надо идти на радикальные меры. Но вы теперь знаете: независимо от результатов процесс будет долгий и трудный.

— Лечение дорого стоит? — спросил Освальд.

— Хотелось бы ответить «нет», мистер Кэмпбелл, но увы. Да, дорого.

Доктор Гликман поглядел на фотографию внучки, перелистнул календарь и поверх очков пробежал глазами по датам.

— Я вот что сделаю — буду оперировать бесплатно. Это лишь малая часть расходов. И все-таки кое-что. Если вы обещаете, что она будет хорошо питаться и к концу июля прибавит парочку фунтов, назначаю операцию на утро второго августа.

Френсис заверила, что уж по части хорошего питания она сделает все и больше, даже если придется пичкать малышку едой по двадцать раз на дню, и они будут готовы к операции в срок. Другой вопрос, откуда они возьмут такую прорву денег, — но Френсис не стала об этом говорить при докторе.

Весь следующий месяц каждый встречный-поперечный считал свои долгом сунуть Пэтси конфетку, или булочку, или угостить мороженым. Все знали, что к концу июля девочке надо обязательно набрать вес. Но главная сложность заключалась в деньгах. Долгое пребывание в больнице, многомесячная терапия — даже без вознаграждения доктору получалось больше ста тысяч долларов. У Френсис и Милдред было кое-что отложено — но куда их сбережениям до такой суммы! Жители Затерянного Ручья развернули целую кампанию по сбору средств и поставили в продовольственной лавке рядом с кассой контейнер с надписью: «Фонд Пэтси». Очень скоро весть разошлась по округе и подключились другие организации. В Лиллиане, соседнем городке, Элизабет, глава родственного эзотерического ордена «Рисунок в Мелкий Горошек», организовала распродажу выпечки и невостребованных вещей. В зале приемов Затерянного Ручья каждую субботу устраивали рыбные трапезы — спасибо Клоду Андервуду, — и на благотворительные посиделки стекался народ со всего округа. Друзья Батча из «Лосиного клуба» в Альберте организовали барбекю — явился весь Затерянный Ручей и сотни людей из других мест. К удивлению Освальда, члены Ассоциации Аккордеонистов тоже решили внести свою лепту и дали в парке бесплатный концерт. На сцену они вышли в коротких кожаных штанах. Исполняя «Польку пивной бочки», мистер Краузе приметил в толпе Освальда и помахал ему. Френсис, Милдред и Пэтси тоже пришли, сели рядом с Освальдом и стали слушать музыку, как и вся прочая публика. Пэтси как раз принялась за вторую порцию сахарной ваты… и у Освальда душа ушла в пятки. В первом ряду, наискосок от них, сидел Брент Бун, заезжий гость, должностное лицо, и не сводил с девочки глаз.