Ранулф, как всегда, задавал быстрый темп своим спутникам, и к концу дня все валились с ног. Время оставалось только для короткого ужина. Не сильная в кулинарии Лайонин то и дело ошибалась, помогая Мод готовить еду, и была благодарна женщине за терпение. Глядя на большой черный шелковый шатер Ранулфа, она втайне радовалась, что именно Мод понесла ему ужин. Хотя… то и дело тревожно поглядывала в ту сторону, пока женщина не вернулась. Мод бросила на нее понимающий взгляд и засмеялась. Затем подошла к фургону и осторожно вынула деревянный ящик.

– Пойдем, – окликнула она, не оборачиваясь. Лайонин, которую разбирало любопытство, послушалась, хотя ее коробило, что женщина вообразила, будто имеет право ей приказывать.

Огонь, на котором готовилась еда, был разложен довольно далеко от рыцарских шатров. Лайонин поняла, что это сделано специально, чтобы никто не увидел, чем они занимаются.

Ящик был выложен крошечными пластинками перламутра и серебра, красиво переливавшимися в отблесках пламени. Мод благоговейно подняла крышку и вынула странное одеяние из прозрачного шелка, похожее на мужские подштанники, только длиннее, и с расшитыми драгоценными камнями манжетами у щиколоток. Вокруг талии шел широкий пояс, также украшенный золотом и сверкающими каменьями. За шароварами последовала присборенная полоска шелка, назначения которой Лайонин не могла разгадать. Далее на свет появились прозрачный короткий жилет имножество тонких вуалей. Лайонин никогда не видела столь красивого шелка и сейчас даже встала на колени, робко касаясь ткани.

– Это принадлежало сначала моей матери, а потом и мне. Теперь я слишком растолстела, чтобы носить такой костюм.

– Но как вообще можно его носить? Он открывает больше, чем скрывает.

Мод тихо рассмеялась:

– Ты права. Но это сшито специально для танцев, – пояснила она и в ответ на недоуменный взгляд Лайонин добавила: – Моя мать была сарацинкой. Отец привез ее сюда из Святой земли. Он влюбился в нее, когда она однажды ночью танцевала в… одном доме. Он был хорошим человеком и постарался забыть, что мать часто… танцевала. – Голос ее стал напряженным. – Он привез ее с собой из Крестового похода и относился к ней по-доброму. Я была еще маленькой, когда он умер, и мать за одну ночь превратилась в старуху. Хотя она любила танцевать для отца, после его смерти забыла о развлечениях. Правда, научила меня своему любимому танцу и оставила мне эти шелковые одежды. А я, подобно матери, оставалась верной всем своим мужьям.

Мод встала и велела Лайонин тоже подняться. Испуганный возглас сорвался с губ молодой женщины, когда Мод грубо провела ладонями по ее телу.

– Пойдет, – констатировала она. – А теперь снимай с себя все.

– Ни за что! Не знаю, чего ты от меня хочешь, но я не стану раздеваться!

Но на Мод ее протесты ничуть не подействовали.

– Не собираешься же ты надевать один костюм поверх другого? Плохо будет сидеть.

– Я не стану носить эти лохмотья. Шелка хороши, но они не для меня.

– Думаешь, ты единственная молодая девушка, которую взяли в эту поездку? – ехидно прошипела Мод. – Или ослепла и не видишь еще двух, которые бросают на Ранулфа жадные взгляды? Они дорого заплатили, чтобы отправиться в Уэльс, и рассчитались не золотом. Поняла, о чем я? Они знают, что милорд Ранулф иногда выбирает девушку, чтобы провести с ней ночь, и готовы все отдать за такую честь, ибо он нежный любовник и ублажает женщин, а потом не жалеет на них золота.

Лайонин беспокойно взглянула в сторону шатра Ранулфа, и Мод сразу это подметила:

– Сегодня там нет женщин, но что ты почувствуешь, когда услышишь женский смех и крики наслаждения, несущиеся из этого шатра? Станешь тогда радоваться, что отвергла шелка моей матери? Будешь сидеть и слушать вздохи Ранулфа, когда он…

– Замолчи!

Но Мод безмятежно улыбнулась:

– Я так и думала. И поэтому научу тебя танцевать. Конечно, на настоящее обучение уходят годы, но эти грубые английские солдаты не разбираются в подобных тонкостях. Да и милорд Ранулф увидит тебя в полумраке.

Лайонин побелела. Показаться в таком виде перед мужчинами? Немыслимо!

Мод немедленно прочла ее мысли:

– Говорю же, если ты не пойдешь к нему, придется слушать крики другой женщины. Рассказать, что поведала мне последняя, кто побывала в его постели?

Лайонин поспешно заткнула уши, и Мод рассмеялась:

– Тогда пойдем со мной и посмотрим, какая из тебя ученица.

Лайонин дрожащими руками принялась снимать одежду. Когда она осталась обнаженной, Мод стала поворачивать ее, и Лайонин стиснула зубы, сжимаясь от проницательного взгляда женщины.

– Хорошо. Очень хорошо. Трудно поверить, что когда-то у меня было такое же тело. А теперь мы тебя оденем.

Усыпанный драгоценностями пояс лег на бедра, прозрачные шаровары упали свободными складками на ноги, оставив открытым пупок. Присборенная полоска шелка, прикрывшая груди, завязывалась на спине. Лайонин едва могла дышать, ибо Мод стянула ее чересчур туго, но в результате груди высоко поднялись над полоской, теперь едва закрывавшей соски. Крошечный жилет только подчеркивал изящные изгибы грудей, тонкую талию и стройные бедра, едва видные над сверкающим поясом.

Лайонин смущалась недолго, ибо красивые одежды пробуждали в ней странную чувственность. Ей нравилось, что концы длинных волос касались ее голых рук и спины.

– Видишь! – торжествующе воскликнула Мод. – Ты уже ощутила его воздействие. Поверь, этот шелк благословлен многими ночами наслаждения и хранит эту память.

Лайонин только вздохнула.

Мод принесла незнакомый струнный инструмент. Лайонин немного послушала чужеземную мелодию. Потом Мод принялась напевать себе под нос и танцевать, вращая бедрами и животом, после чего сделала знак Лайонин следовать ее примеру и удивилась легкости, с которой та повторяла сложные движения.

– Молодец, – похвалила Мод, возвращаясь к инструменту. Лайонин закрыла глаза и стала двигаться в такт музыке, прислушиваясь к коротким приказам Мод. – Согни колени чуть сильнее. Вот так, медленно. А теперь быстрее. Я хочу слышать колокольчики.

Лайонин услышала мелодичный звон, но только сейчас сообразила, что звуки исходили от ее костюма: кусочки золота, покрывавшие борта жилета, края пояса и манжет, на самом деле были крохотными колокольчиками. И теперь она с наслаждением прислушивалась к призывному звяканью, возникавшему при каждом ее движении. Музыка заиграла быстрее, и звон усилился. Она почти представила глаза Ранулфа, темные, непроницаемые, следившие за ней. И устало поникла, когда музыка смолкла и Мод велела ей снять костюм.

– Ты все делала верно. Завтра я расскажу милорду о новой танцовщице, и он будет доволен. Но теперь тебе нужно отдохнуть, не то до утра не выспишься.

Все еще испытывая странное чувство бессилия, Лайонин вернулась в лагерь и улеглась рядом с Мод под яркими звездами. Она заснула почти мгновенно.