мне привиделось движение, вышел человек в плаще. Плащ был с капюшоном, вроде моего, только полностью чёрный. Он начал идти в сторону дома Остина. Следом за ним из темноты начали появляться ещё люди. Один за одним, будто так они произведут ещё большее впечатление. В итоге в этой группе мести оказалось десять человек. Все в чёрных плащах, разве что рост разный.

Я отпраянул от окна, и сказал шёпотом:

— Роберт, они идут.

Он вскочил и подошёл к окну. Также как и я он немного отодвинул штору, чтобы одним глазом видеть что происходит на улице. Посмотрев немного он отошёл от окна и, подойдя ко мне, зашептал, положив руки на плечи:

— Живо беги в комнату к Остину и поднимай его. Видимо, началось.

Я кивнул и тут же сорвался с места. Всего в доме было четыре комнаты, не считая зала и кухни. Одна — комната братьев. Вторая — комната Люси. Затем комната, в которой мы пили чай с Остином и Кларой. И последняя комната — это спальня успругов. Сейчас они должны были быть в ней. Я не стал церемониться со стуком и просто отворил дверь, навалившись на неё с разбегу.

Дверь отлетела в сторону и стукнулась о стену. Остин с Кларой испуганно подскочили с кровати и начали осматриваться вокруг. Увидив меня в тускло освещённом проходе они начали пялится на меня.

— Остин, живо вниз. Сейчас начнётся.

Он кивает, вскакивает с кровати, вырываясь из объятий жены. Целует её и подходит к стене возле кровати. К ней присланён огромный молот. Врятли такой штукой особенно помашешь в кузнице — стену проломишь и наковальню погнёшь. После этого он выходит их комнаты, отпихивая меня. Я иду следом.

По пути замечаю, что шуму я наделал много. Из детских комнат выглядывают любопытные глазки. Из одной пара очаровательных и милых глазок, а из другой — две пары, которые прыгают вверх вниз. Слышу тихие переругивания братьев вроде "Отойди, дай мне посмотреть!", но решаю не обращать внимание.

И вдруг накатывает волна страха. На самом деле я очень боюсь смерти. Никогда не верил в бога или прочую лабудень вроде высшего разума, с которым мы рано или поздно сольёмся. Как по мне смерть — это как перезать провода у лампочки. Она вдруг гаснет и всё. Темнота, в которой ничего нет, даже мыслей.

В этом мире верили в целый пантеон богов. Причём в один. Нет такого что в одной стране Перун, а в другой — Зевс. У всех одинаковые боги. И ведь всё равно тут часто ведутся редигиозные войны. Воюют чтобы доказать, что их бог главнее остальных богов. Идиотизм.

Размышления о боге помогают отвлечься от того дерьма, что начинает проползать через плотно закрытые двери. Но ненадолго. Остин с Робертом шёпотом обсуждали как им быть, сидя на корточках и изредка поглядывая в окно, когда кто-то начал громко стучать в дверь. Этот громкий звук в густой тишине дома так сильно давил на мозги, что становилось физически больно. Причём стучали нарочно медленно. Стук-секунда-стук.

После пяти стуков из-за двери донёсся хриплый голос:

— Многоуважаемые, в эту прекрасную ночь мы бы хотели избежать лишнего кровопролития. Нам нужен только убийца нашего друга. После того, как мы его заберём, мы тут-же уйдём.

Несмотря на хрипотцу голос был довольно громким. Да и манера речи была какой-то непривычной для бандита. Слишком уж он галантен — как будто не ребёнка пришёл убивать, а даму позвать на свидание.

Роберт тихо встал и направился к двери, держа в руках меч. Шёл он медленно, в доме никто не смел издать и звука.

— Многоуважаемые, я прошу вас в последний раз — отдайте нам убийцу. Клянусь, что мы больше никого не тронем.

Нет, всё-таки это неправильные бандиты которые делают неправильные бандитские дела. Где "мля" и "сука" через каждое слово? Где вот эта высокомерная манера общения человека, который отсидел год за мелкую кражу, вышел и теперь ведёт себя так, как будто преисполнился в своём познании и понял, как жить эту жизнь?

Перевожу взгляд с двери на Остина. На самом деле я не верю в то, что они и вправду просто заберут меня и уйдут. Может, сегодня так и будет, если повезёт, но они всегда могут вернуться. Адрес они уже знают.

По Остину видно, что он всерьёз думает над чем-то. Приплыли. Убивать мне не понравилось, но если он реально решит меня отдать — я ему ногу прострелю. Понимаю что убить надёжнее, но не хотелось оставлять такую большую семью без кормильца.

Роберт между тем подошёл к двери и начал целится лезвием меча в дверь на уровне, где должна быть голова. Только сейчас вижу, что это не золотой меч — тот находится в ножнах на поясе. В руках же у него обычный короткий меч. Я понимаю что он хочет сделать, но достанет ли? Если бандит не стоит к двери в упор, то эта зубочистка его в лучшем случае немного поцарапает.

А пока Роберт целился, "бандит" продолжал:

— Так, по хорошему не хотите, твари? Капец вам тогда. У меня тут три огненных мага. Но я сегодня добрый, так что считаю до трёх. Один…

Ого, вот это резкое изменение отношения. Как будто тумблер переключили с "дипломата" на "уголовника".

Я виже что Роберт замер и что-то шепчет.

— Два…

Бандит тянет последнюю "А", пытаясь, видимо, выделить нам побольше времени.

— Тр…

Последнюю цифру он не договорил. Сам я просто замер от сильного удивления. Лезвие меча в руках Роберта вдруг стало выпрямлятся и с треском проломило дыру в двери. Я заметил, как оно начало, словно змея, извиваться снаружи. Вдруг до меня донеслись два крика боли и куча матов. Похоже, двое готовы, а остальные разбежались.

Вдруг дверь взрывается и внутрь дома врывается огонь. Похоже не врал дипломат, действительно притащил с собой магов огня.

Ничего так не бодрит как страх смерти. Поэтому поняв, что всё плохо, я вскакиваю и быстро осматриваюсь. Роберт отступил от входной двери и держит уже золотой меч на готове. Короткий же, неестественно увеличившись