– Но… Но, может быть…

– Не может, – покачала головой я, – извините.

И почему я должна перед ними извиняться?

Какой абсурд – я рассталась с мужчиной и прошу прощения за это у своих родителей.

Мама закрыла лицо руками. Ее плечи еле заметно вздрагивали. Что же это такое? Почему она так себя ведет? Если так будет продолжаться дальше, то я обзаведусь огромным комплексом вины. Создается впечатление, что я бросаю не Эдика, а собственную маму.

– Какая трагедия, – опустил глаза отец.

– Ну прекратите. Никто же не умер, – слабо улыбнулась я, – я молодая, красивая, успешная…

– Не такая уж и молодая, – с военной прямолинейностью сказал отец, – через полгода тебе исполнится двадцать восемь лет. А потом – пшик! – и тридцать.

– Два с половиной года – это никакой не пшик, – попробовала возразить я, – за это время я получу бесценный жизненный опыт. Я стану мудрее и, может быть, даже красивее… У меня все наладится с карьерой, я буду больше зарабатывать и стану более интересна для мужчин.

Мама подняла на меня покрасневшее, заплаканное лицо. Встретившись с ее взглядом, я осеклась.

Потому что она смотрела на меня… с жалостью. Примерно так я смотрю на самоуверенных восемнадцатилетних красавиц, которые думают, что этот мир возложен к их стройным ногам навсегда. Нет. Увы. Мир кладется к твоим ногам максимум на пять – десять лет, а дальше… Дальше ты сама оказываешься у подножия. И чтобы получить то, что раньше ты могла взять бесплатно, щелкнув пальцами, теперь придется упорно карабкаться вверх…

Я вздохнула. Неужели я уже вступила в тот возраст, когда тебе открывается другая сторона медали?

Ну уж нет. Дудки. Просто мои родители – люди старой закалки, им кажется, что двадцатисемилетняя незамужняя женщина – это безнадежная старая дева. Но я-то сама знаю, что я еще ого-го! Все у меня получится. Я обязательно буду счастливой.

Я еще всем вам покажу!!

* * *

Существует масса проверенных на практике способов развеять мою черную меланхолию. Сотни милых девчоночьих радостей, которые помогут мне позабыть ту пахнущую морем и сеном ночь. Мы с Леркой годами шлифовали наши собственные методы борьбы с депрессией. Вот самые действенные:

1. ШШ – что означает шальной шопинг. Что может быть заманчивее – устроить маленькую магазинную вакханалию, день необдуманных трат. Сметать с полок не то, что тебе нужно, а то, что хочется, даже если это совершенно бесполезная и дорогая вещь. Например, пару месяцев назад, разгоняя тоску посредством магазинотерапии, я обзавелась: коллекционным белым чаем (на эти деньги можно было купить целый фарфоровый чайный сервиз), плюшевой сумочкой в виде сердца (с чего я взяла, что она впоследствии будет повышать мне настроение? Вышло все наоборот – когда я вижу ее, мне становится дурно, потому что я вспоминаю цифру на ценнике), массажными стельками, длиннющей нитью искусственного жемчуга (теперь жемчужная нить висит на балконе, я сушу на ней нижнее белье – по-моему, это весьма аристократично, жаль, не видит никто). А еще: симпатичными баночками для круп (правда, я не умею варить кашу и не держу дома крупы, но банки неплохо вписались в кухонный интерьер), толстенной книгой о коневодстве (мне просто понравился жокей на обложке), мельхиоровым ведерком для льда, домашними меховыми тапками и лаком для ногтей ярко-оранжевого цвета. Покупать все эти необычные вещицы было очень весело. Но, придя домой, я поняла, что истратила кучу денег непонятно на что. В этом запоздалом раскаянии и есть главный подвох шального шопинга.

2. ОО – расшифровывается как очаровательное обжорство.

Первая часть плана заключается в стихийном опустошении полок ближайшего супермаркета. Причем условия довольно жесткие – страдающей стороной (то есть мною) должно быть приобретено не менее восьми разнокалиберных пирожных, несколько коробок с замороженной пиццей, произвольное количество свежевыпеченных булок… да, и желательно не забыть про конфеты. Вторая часть состоит в методичном поедании всего вышеперечисленного. Слоеные пирожные стоит смело запивать пятипроцентным шоколадным молоком. В общем, надо вести себя так, словно наводящее тоску понятие «целлюлит» находится за гранью твоего словарного запаса. Правда, следующим утром ты просыпаешься вся в прыщах (то ли ты имела в виду, когда мечтательно вздыхала – где, мол, мои пятнадцать лет?). Морщась от колик в животе, ты уныло плетешься к шкафу – только чтобы убедиться, что любимые джинсы не сошлись на талии.

3. Следующий план – ДД – депрессивный девичник.

План прост. Несколько девиц разной степени невезучести медленно, но верно накачиваются красным вином. Мероприятие проходит под лозунгом: «Все мужики – животные». Если сказать точнее – козлы. На повестке дня остро стоит проблема прогрессирующего козлизма мужской части народонаселения. Будут горячо обсуждаться проблемы повышения нашей козлоустойчивости. Вместе с козлоустойчивостью будет, ясное дело, повышаться и градус потребляемых напитков. В конце концов кого-нибудь из «козловедов-практиков» стошнит на твои любимые туфли. Да и утреннее похмелье тебе обеспечено.

Кажется, я упустила что-то еще.

Ах да, четвертое, и самое главное.

4. СС – страстный секс. И комментарии здесь излишни.

«Ты должна срочно с кем-нибудь переспать», – посоветовал внутренний голос. И хотя наши с ним мнения далеко не всегда совпадают, на этот раз я была склонна с ним согласиться.

Итак, шальной шопинг, очаровательное обжорство и депрессивный девичник отменяются. Вместо этого я должна найти себе любовника.

* * *

Согласно статистике, в Москве и ближайшем Подмосковье проживает около двадцати миллионов человек. Будем считать, что половина из них – мужчины. Примерно половина из этой половины не подходит мне по физическим параметрам. Я понимаю, что с лица воду не пить. Но раз уж мы говорим всего лишь об ОО (в данном случае – одноразовый оргазм), то мне хотелось бы чтобы этот «случайный попутчик» был если не Томом Крузом, то, по меньшей мере, Эдвардом Нортоном, и уж точно никаких Жераров Депардье. И потом – я довольно высокая, и мой избранник должен быть хоть самую малость выше. Ну не люблю я рассматривать лысину стоящего рядом мужчины, что уж с этим поделаешь?

Итак, остается пять миллионов. Идем дальше – возраст. Возрастной диапазон моего возможного любовника колеблется от двадцати пяти до сорока пяти лет (ну ладно, пятидесяти, но только если у него не будет седых волос на груди и дряблых ягодиц). Отсекаем всех остальных.

Некоторому количеству не по вкусу придусь я. Когда-то я с юношеским максимализмом считала себя венцом творения природы. Если кто-то спрашивал меня: «О, ты идешь в салон красоты? А зачем?» – я могла на полном серьезе заявить: «Я работаю там эталоном!» Сейчас мне двадцать семь лет, и после пары бокалов красного полусухого я по-прежнему уверена в своей полной неотразимости. Во всех же остальных случаях… Что ж, я довольно хороша собой, но, положа руку на сердце, некоторые мужчины остаются совершенно равнодушными к моим прелестям. Так что еще минус половина, итого у нас остается… мамочка родная, всего один миллион двести пятьдесят тысяч годных для Страстного Секса мужчин!! А ведь еще не следует брать в расчет гомосексуалистов, легкодоступных красавчиков, у которых на лбу написано «триппер», маньяков и прочих подозрительных потенциально опасных типов.