У Остера голова пошла кругом. Он выдвинул нижний ящик и открутил крышку водочной бутылки. Стодолларовая порция прозрачной жидкости полилась в горло, а Биглер все говорил.

– Вам следует снять ксерокопии со всех документов, необходимых для продолжения работы клиники, так как мы скорее всего их тоже конфискуем. И вернем не раньше чем через несколько месяцев.

– А когда вы приступите к следующему этапу?

– Завтра в восемь часов утра.

«Завтра!»

– Агент Бигль, я…

– Биглер, – поправил агент с хорошо различимым недовольством.

– Да, конечно. Послушайте, я не успею сделать то, что вы посоветовали, к завтрашнему дню, даже если персонал будет работать всю ночь.

– Вы получили предупреждение на восемнадцать часов раньше, чем большинство людей, доктор Остер.

«Не горячись, что бы ни случилось, веди себя вежливо и профессионально», – прозвучал в ушах Кайла голос адвоката.

– Дело в том, сэр, что завтра совершенно неподходящий день. Мой партнер, доктор Уоррен Шилдс, болен, поэтому завтра у меня будет много пациентов. Я был бы весьма признателен, если бы вы отложили обыск до выходных.

Биглер откашлялся.

– Доктор Остер, думаю, настало время предупредить вас, что уничтожение медицинских документов, которые надлежит предоставить суду, расценивается как создание помех правосудию. В вашем случае – как тяжкое уголовное преступление.

Страх в бешено стучащем сердце Остера постепенно вытеснялся злобой.

– Вы хотите сказать, что все документы должны будут фигурировать в суде?

– Совершенно верно, сэр. Еще я должен сообщить, что электронные записи имеют такую же юридическую силу, как и печатные. Если кто-либо попытается уничтожить ваш электронный архив, мы узнаем и все восстановим. Но взыскание будет крайне суровым.

– Понятно. – Остер отхлебнул еще водки и вытер подбородок рукавом белого халата. – Знаете, что я думаю, агент Биглер? Вы позвонили мне не из любезности. Вам захотелось, чтобы у меня подскочило давление. Решили позлорадствовать. Прямо-таки тащитесь от этого, да? Врачи вам как кость поперек горла, вот вы каждый день и стараетесь разорить кого-нибудь из них или отправить в тюрьму. Что ж, у меня для вас новости. Не на того напали. Прежде всего я ни в чем не виноват. Во-вторых, у меня до хрена отличных адвокатов и достаточно денег, чтобы им платить. А в-третьих… – Остер напомнил себе, что разговор наверняка записывается. Так что не стоит угрожать физическим насилием или вмешательством третьих лиц с сомнительной репутацией. – Пока достаточно, – закончил он неловко. – Думаю, вы поняли.

– Вполне, – ответил Биглер. – Вы нарисовали весьма живую картину, доктор Остер. А теперь позвольте мне. Вам предъявят обвинение по нескольким статьям, некоторые из них были специально созданы для таких, как вы, врачей-стервятников. Вы нарушили закон о ложных правопритязаниях, закон о предоставлении ложных сведений, несколько статей закона о социальном страховании и, самое главное, – закон об отчетности и безопасности медицинского страхования Кеннеди-Кассебаум. Вы также пересылали по почте сфальсифицированные счета за лечение пациентам из Луизианы, значит, нарушили федеральный закон о мошенничестве с использованием почтовой и телеграфной связи. Каждый подобный случай будет рассмотрен как отдельное правонарушение. Более того, существуют гражданско-правовые санкции за все вышеперечисленные преступления. Вы нарушили…

Остеру стало трудно дышать. Водка тут не поможет, подумал он, достал из ящика пузырек с пилюлями и проглотил двадцать миллиграммов пропранолола, чтобы успокоить сердцебиение.

– Доктор, вы меня слушаете?

– Конечно.

– В общем, согласно новым законам вам грозит сто семьдесят пять лет тюремного заключения и шестьдесят пять миллионов долларов штрафа. В эту сумму не входит компенсация за моральный ущерб, которую вправе потребовать правительство. Она может втрое превышать размер реального ущерба в каждом отдельном случае.

Кайл почувствовал острую боль, отдающую в левую руку. От одной мысли о сердечном приступе пульс резко участился.

– Доктор Остер?

Кайл закрыл глаза и попытался успокоиться. Все эти ощущения – не что иное, как реакция на стресс. Пол Биглер ошеломил его, желая повергнуть в панику. Но он так легко не сдастся. Это как турнир по покеру в Лас-Вегасе. Главное – уметь блефовать. Иметь стальные нервы. У тебя могут быть дерьмовые карты, но никто не должен об этом знать. Особенно тип, который сидит напротив и хочет, чтобы ты уравнял ставку. Тебе известно, что у него отличная комбинация – видно по глазам, но ты принимаешь ставку ублюдка и выигрываешь. Когда на руках «флеш-рояль», победить – раз плюнуть. Выиграть при плохом раскладе – вот истинное мастерство.

– Вы слышали, что я сказал, доктор? – повторил Биглер. – Шестьдесят пять миллионов долларов.

Собрав волю в кулак, Кайл нашел в себе силы рассмеяться.

– У вас богатая фантазия, агент Биглер. Из того, что вы сейчас перечислили, ничего никогда не произойдет. И знаете почему? Вы называете эти цифры только для того, чтобы я испугался и согласился заплатить штраф без судебного разбирательства. Хотите шантажом выманить у меня крупную сумму для Дяди Сэма. Не получится. Я не совершал преступлений. Никаких. И честно заплатил правительству все, что нужно. Это называется налоги, и каждый год я раскошеливаюсь почти на миллион долларов. Так что поцелуй меня в задницу, поганый бумагомарака.

На несколько прекрасных мгновений чувство эйфории охватило Кайла: он сделал то, о чем в глубине души мечтает каждый трудяга-американец, – послал правительство подальше.

Агент Биглер рассмеялся.

– Вы необыкновенный человек, – сказал он, и в его голосе сквозило восхищение. – Я слышал о вас. Говорят, вы любите играть по-крупному. Да, дельце обещает быть веселым. Завтра к полудню, док, вам покажется, что вы имеете дело не с «медикейдовским» следователем, а с проктологом.

– Кто вы, агент Биглер? Неужели и вправду следователь? Потому как я чую законника. Знаете, я бы еще мог уважать копа, но вот законник – совсем другое дело.

– Я юрист по образованию.

– Хотели стать врачом, но не сдали органическую химию?

Биглер оборвал смех.

– Также я должен уведомить вас, что завтра в девять часов утра прекращаются все выплаты «Медикейд» вашей с Шилдсом клинике. Вы исключены из программы вплоть до вынесения окончательного вердикта по уголовному делу. Приятного дня, доктор.

Остер бросил трубку, не дожидаясь, пока это сделает Биглер, и громко крикнул в дверь:

– Вида! Вида!

Ничего.

Он нажал на кнопку селекторной связи.

– Нелл, пригласите сюда Виду!

– Хорошо, доктор.

Кайл отставил бутылку с водкой и три раза глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Мгновением позже в кабинет, озабоченно нахмурившись, вошла Вида.