– Интересно, тут хоть телевизор есть?

– Да откуда? Электричество есть, и то не всегда. Ну и ладно. И радио есть, только они его, наверное, не слушают…

Тут в горах загрохотало.

– Ехать надо, – сказал Эльмар. – Сезон дождей – не шутки, дорогу так может размыть, что не выберемся.

Запыхавшись, мы взобрались на соседнюю гору, где нас уже ждал рассерженный водитель. Вскоре нам навстречу стали попадаться стада, вышедшие из града. Овцы шли с ледяным крошевом на спинах. Дождь обрушился на нас так внезапно, как это бывает только в южных горах. Машина увязала, бульдозеры теснились на пути, дорожные работы спешно сворачивались, с горы оползали потоки камней и глины. Я впервые понял, что попасть Nahui трудно, но вернуться ещё трудней. Фотограф проклинал меня. Водитель жевал коку. Эльмар записывал в блокнот красивую местную легенду.

На одном из поворотов раскисшего серпантина я оглянулся на посёлок Nahui в последний раз. Белел молитвенный дом, возвышалась колокольня, и глиняный домик бабушки Мельчоры был почти не виден за пеленой дождя. Но ясно было, что он выстоит. Ведь пойти Nahui – это всего лишь оказаться вне истории, и тогда тебе уже не страшно ничто, потому что из общей жизни ты как бы выпал. Никто в посёлке Nahui не знает, как зовут президента Перу, и никого там не интересует инфляция. Там с XIV века живут добрые люди, готовые накормить путника, работают на полях, растят внуков. И с ними никогда ничего не происходит, потому что бог грома в благодарность спас их, выключив из общего бытия. Теперь с ними никогда ничего не будет – потому что они будут всегда. Все остальные умрут – потому что живут, только в счастливо спасённом посёлке Nahui жизнь остановилась навеки, свелась даже не в круг, а в точку. Мы думаем, что послать туда – обидеть или уязвить. А послать туда – это, может, значит как раз спасти, подарить вечность… хотя nahui такая вечность?

Ради того, чтобы это понять, стоило съездить Nahui.

А следующий мой маршрут проляжет, надеюсь, в Нигерию. Там есть небольшой посёлок Pisda. И главный редактор позвонит мне на мобильный и спросит: «Быков, ты где?» А я ему отвечу в рифму – и это впервые будет правдой.

Наши спецкоры Дмитрий Быков и Валерия Жарова в православное Рождество отправились на перуанский вулкан с говорящим названием Хуйнапутина, чтобы осуществить на его жерле оппозиционно-языческий обряд.

Для оккультных целей они прихватили с собой брелок с изображением Владимира Путина, календарик с МедвеПутом и яйцо всевластия – крашеное деревянное яйцо с портретом премьера…

О вулкане Хуйнапутина (Huainaputina – встречается также написание Huinaputina, но в основном на старых картах) у нас уже писали в паре газет. Сообщалось, что в переводе с языка индейцев кечуа название вулкана, звучащее как Уайна Путина, означает «молодая гора» (или, если точнее, «второстепенная горка», «так себе вулкан»). Извержение этого вулкана с 15-го по 19 февраля 1600 года, самое мощное в истории Латинской Америки, привело, по некоторым предположениям, к великому похолоданию и голоду в Европе, а стало быть, и в западной части России: из-за этого голода у нас и случилось Смутное время, среди лета выпал снег, а Борис Годунов оказался крайним.

Магическая связь вулкана Хуйнапутина, расположенного на северо-западе Перу, с российской историей волновала нас давно. Несколько его фотографий и даже фрагмент американского фильма о нём нашлись в Сети, но в последнее время в связи с известными настроениями в обществе название молодой горы приобрело особую актуальность. Нам даже стало казаться, что в её посещении есть магический смысл. В конце концов, у нас и наших детей, особенно чутких ко всему волшебному, возник рискованный замысел – побывать у знаменитого вулкана Хуйнапутина и бросить в его жерло кольцо всевластия с изображением Того, о Ком Лучше Не Надо. Иначе судьба демократических преобразований в России может оказаться под угрозой.

Пять лет назад я уже побывал в Перу – в таинственном селении Nahui, куда прежде не ступала нога россиянина, хотя название села, насчитывающего 50 человек и стоящего на склоне одноименной горы, было культовым по обе стороны океана.

Рискованное путешествие в перуанскую глубинку организовало тогда турагентство «Аэрос трэвел». Сейчас мы опять обратились к всемогущей Галине Бросалиной, но попасть на вулкан Хуйнапутина оказалось куда сложней, чем пойти Nahui. Во-первых, сезон дождей. Во-вторых, проезжей дороги к огромной горе нет – ехать придётся на мулах. В-третьих, без специальной подготовки до кратера не добраться, и, если нам всё же приспичило бросать в него магические предметы, придётся заранее подписать бумагу о том, что турфирма нас предупреждала и никакой ответственности не несёт. В конце концов перуанцы утрясли маршрут, отыскали гида с опытом скалолазания (англоязычного, поскольку требовать ещё и знания русского было бы уже наглостью) и согласовали с нами тур на рождественскую неделю. В Рождество нам предстояло взойти на Хуйнапутина и спасти русское освободительное движение от рутины и дрязг, в которых оно начало погрязать.

Добираться до вулкана нам предстояло тремя самолётами и вездеходом, и это ещё не считая мулов. Первая стоянка в Перу случилась в знаменитой древней столице Куско, где нас познакомили с шаманом.

– На такое серьёзное дело, да ещё без специальной подготовки, – пояснила местная гидесса, – нельзя идти просто так. Чтобы подействовало, вы должны провести на вершине ритуал. Если поискать на базаре шамана, он обязательно найдётся.

Шаман и в самом деле скромно сидел в центре огромного крытого рынка, на который не так уж часто заглядывают туристы: их отпугивают гвалт и некоторое специфическое зловоние. Представьте себе Черемушкинский рынок в расцвете проклятых девяностых – с пищевыми и вещевыми рядами, добавьте развернувшуюся тут же торговлю горячей похлёбкой из кур и жареными морскими свинками с оскаленными зубками, помножьте всё это на фруктовые запахи расцвета и гниения – и базар в Куско с его гвалтом, пестротой, курениями и шоколадом примерно нарисуется в вашем воображении. Имейте в виду, что в реальности всё галдит и пахнет раза в три сильней. Шаман предложил нам специальные сигареты с чёрным табаком для исполнения желаний, а также бутыль густо-коричневого напитка из кактуса, называемого тут «Сан-Пьетро». Сам кактус – для любителей пожевать – был аккуратно нарезан тут же.

– И что будет? – спросили мы.

– Придёт дух, – пожал плечами шаман. – Он может быть злым или добрым, но добровольно не уйдёт, так что придётся позвать специально обученного человека.

– Точно, точно! – закивала гидесса. – Я денег попросила, так ко мне пришёл белый кот. Сидел и не уходил. И муж его видел, и все гости. Он дал нам денег, но взамен потребовал такое, что я не могу вам даже сказать. Мы не выполнили, и тогда все деньги пропали. Мы их плохо вложили. Тогда я позвала шамана, и он увёл кота. Кот очень сердился, но ушёл.