Тора выслушала ее длинный отчет с большим вниманием.

— Что ж, — резюмировала начальница, постукивая по столу ручкой, — хотя все это выглядит весьма и весьма подозрительно, я склоняюсь к тому, чтобы подписать с господином фон Адлертрененштайном контракт. Этот замок станет отличным объектом в нашей программе. Прекрасная работа, Эльма!

Если Блэклок не испортит все окончательно, подумала Эльма, но вслух этого произносить не стала. Пусть Тора полагает, что пожар — это козни конкурентов или личных недоброжелателей графа. А уж про тормоза и люстру ей и вовсе не нужно знать!

— У нас много дел, — сказала госпожа Вельтман. — На следующей неделе я встречусь с графом для подписания контракта; ты же пока будешь инструктировать наших ребят и займешься подготовкой рекламных материалов. Сделай тексты и отдай дизайнерам, пусть подготовят буклеты. Разумеется, за эту работу я заплачу тебе отдельно.

— Спасибо! — улыбнулась Эльма, однако на душе было нехорошо. Она понимала, что нет резона предавать родное турагентство, от которого она не видела ничего, кроме добра. И все же настроение Кристофа — не пускать чужаков в замок! — оказалось чрезвычайно заразительным.

— Тогда — вперед, за работу!

Вечером Эльма сидела за родительским столом и рассказывала о времени, проведенном в замке, матери и отцу.

— Ты чего-то недоговариваешь, — проницательно заметила Ивонна, когда дочь завершила свой рассказ.

— Да, похоже, все не так просто, как кажется! — поддержал жену Лино.

— Ну… да, вы правы. — Родители всегда были для Эльмы лучшими друзьями, так что им можно сознаться во всем. — Граф фон Адлертрененштайн…

— Ты влюбилась! — торжествующе воскликнул отец.

— С первого взгляда, папа. И он, как мне казалось, был неравнодушен ко мне. Только все это лишь иллюзия. Я сама себе все придумала.

— Любовь с первого взгляда не бывает иллюзией, доченька! — Ивонна бросила взгляд на мужа. — Правда, дорогой?

— Уж конечно! Но ты меня изрядно помучила, прежде чем согласиться выйти замуж. Может, и твой граф из таких, а, Эльма?

— Мне кажется, что я просто эпизод в его жизни.

— Ну нет, — задумчиво сказал Лино, — скорее он хочет уберечь тебя от неприятностей. Насколько я понял, господин Блэклок человек серьезный. Пожалуй, наведу-ка я справки.

— Папа, ты можешь чем-то помочь? — Эльма ухватилась за призрачную надежду, как утопающий за соломинку.

— Посмотрим. Не буду ничего обещать. И… — Лино нахмурился, — зачем мне помогать этому графу, если он не любит мою девочку?

— Потому что он хороший человек.

— Всем хорошим людям на земле не поможешь, дочка. Некоторые должны справляться сами. — Лино побарабанил пальцами по столешнице. — Ладно, разберемся. А сейчас всем спать!

Несмотря на указание отца, Эльма засиделась над рекламными материалами до поздней ночи. Когда она ложилась в постель, часы показывали три, а Кристоф так и не позвонил, хотя Эльма, конечно, гипнотизировала телефон. Глупо было ожидать звонка, и все-таки она ждала. Казалось, сейчас чудесным образом все разрешится. Нет, чудес не бывает.

Она позволила себе поспать подольше, так как Тора не ждала ее рано в агентстве. Проснулась Эльма от зудящего телефонного звонка — судя по всему, мобильник вибрировал уже достаточно долго, просто она не слышала. Дотянувшись до него, Эльма взглянула на экранчик: номер незнакомый. Пожав плечами, она ответила:

— Алло?

— Госпожа Фиески! Как хорошо, что я вам дозвонился! — Эльма с трудом узнала голос Эк-берта — столь взволнован был старик.

— Что случилось? — Сон как рукой сняло.

— Господин граф! Его избили! Эльма резко села на кровати.

— Что?!

— Сегодня утром, — зачастил Экберт. — Анна, как обычно, накрыла стол к завтраку, господин граф велел его оставить, и она ушла. Потом мы забеспокоились, что он долго не звонит, и я пошел проверить. И нашел его без сознания! Никто не видел, как его избили и кто это сделал. Господин граф пришел в себя, в больницу ехать отказался.

— Врач уже был?

— Был и настаивал на госпитализации, но господин граф сказал, чтобы тот не распространялся и все это бытовые травмы. У него сломано три ребра. Госпожа Фиески, если вы можете как-то на него повлиять…

— Уже еду, Экберт. — Эльма вскочила с постели. — Я скоро буду. Не позволяйте ему никуда ехать, хорошо? И не говорите, что я приеду.

— Хорошо, — расстроенно пообещал Экберт, и на этом они распрощались.

Эльма поспешно оделась и выбежала из комнаты. В доме царила тишина: родители уже разъехались по своим делам. Ничего. Эльма завела «гетц» и стартовала от дома так, что гравий полетел из-под колес.

По дороге она набрала номер отца.

— Да? — откликнулся Лино. — Слушаю тебя.

— Папа, в замке неприятности. Кристофа избили, и я догадываюсь, кто это сделал. Я сейчас еду туда.

— Понял. Тебе нужна помощь?

— Да, папа.

— Хорошо. Положись на меня.

В этом весь отец: решения он принимал молниеносно. Немного успокоившись (на Лино действительно можно положиться), Эльма прибавила скорость.

Дорогу к Адлеру она проскочила, не запомнив ее и даже не беспокоясь о том, что может загреметь в пропасть. Ворота замка стояли распахнутыми, у них маялся мрачный Экберт. При виде «гетца» он оживился и замахал рукой.

Эльма резко затормозила и выскочила из машины.

— Вы быстро доехали.

— Где он?

— У себя в комнате. Я провожу вас… — Экберт пошел впереди. — Господин граф сильно не в настроении.

— Могу представить.

Она не знала, как воспримет Кристоф ее появление. Наверное, в штыки. Она бы на его месте тоже возмутилась. Но не идти Эльма не могла: нечто сильнее ее самой будто вело ее к Кристофу.

Она не могла без него.

Экберт остановился у широкой дубовой двери и постучал. Эльма еще ни разу не заходила в комнату Кристофа: в ту единственную ночь, что они провели вместе, он сам пришел к ней. А к себе не приглашал. На стук никто не отозвался, и Экберт осторожно приоткрыл дверь. Тишина.

— Кажется, он заснул, — пробормотал он.

— Ничего, если я войду? — шепотом спросила Эльма.

— Входите. Если что, звонок над тумбочкой у кровати. Удачи! — И Экберт удалился, расстроенный и ничего не понимающий.

Эльма осторожно вошла и закрыла дверь. Стараясь ступать как можно тише, она подошла к кровати, на которой лежал Кристоф, укрытый пледом.

Комната оказалась весьма скромной — обычная кровать, письменный стол, дверь неподалеку от входа — наверное, там ванная или гардеробная. Светлые занавески, светлый ковер. Не похоже на жилище аристократа. Впрочем, Эльма уже поняла, что Кристоф питает слабость к спартанской обстановке и не терпит ничего лишнего.