В ОУН разгорелся всеобъемлющий пожар. Германский абвер выступил в роли пожарного. В зависимости от интересов к конкретным вопросам, лил в бушевавшие страсти то воду, а то и масло. Одним оуновским заправилам выплачивал «страховые», других отстранял, а наиболее строптивых лишал жизни.

В ИНО и других подразделениях НКВД внимательно следили за развитием событий в ОУН и вокруг неё. На данном этапе цель достигнута. Обнадёживающе выглядела и перспектива. Националистическое подполье, по существу, блокировано, отдушины перекрыты, а уцелевшие блуждающие «самостийцы» сновали, как бездомные дворняги с поджатыми хвостами, на каждом шагу шарахаясь от страха оказаться на аркане НКВД. В определённой мере такого положения удавалось добиться благодаря Андрейченко и его людям. Но основа всего достигнутого была заложена ещё Шпигельгласом в бытность его заместителем начальника ИНО НКВД СССР. Его вклад в ослабление позиций ОУН – как за рубежом, так и внутри страны – неоценим.

Быть может, потому попытку приобщить к его «делу» Судоплатова оставили без последствий. Ушло в тайный архив и подготовленное ранее решение партбюро ИНО НКВД об его исключении из партии.

О деле почти двухлетней давности никто в наркомате и не вспоминал. По крайней мере, вслух. Хотя об операции «Ходики» и участии в ней Павла Анатольевича знал лишь ограниченный круг руководящих работников ИНО НКВД, не исключено, что кое-кто из его сослуживцев догадывался о причине, позволившей ему чудодейственным образом выйти сухим из собственной крови.

За время отсутствия Судоплатова (Андрейченко) в Москве маховик репрессий простых граждан и сотрудников НКВД продолжал раскручиваться, набирая силу. Его кровавые обороты болезненно воспринимались старыми работниками грозного ведомства.

Судоплатов знал, что ряд сотрудников за неведомые им самим проступки находятся под следствием, другие отбывают сроки наказания либо уже лишены жизни. Ужас состоял в том, что этому не было видно конца!

Судоплатов с грустью отмечал: за время его отсутствия дела на Родине пошли далеко не в лучшую сторону. С душевной болью принялся он за составление отчётной записки. Её выводы должны были способствовать улучшению практической деятельности органов внутренних дел в разоблачении национализма, повышении эффективности контрразведки, обеспечении надёжности государственных границ, упрочении боеспособности Красной Армии, безопасности страны в целом.

Уделяя этим вопросам многие страницы, всячески старался, чтобы между строк прочитывалась его обеспокоенность за безвинно страдающих людей, преданных партии и социалистической Отчизне.

По истечении месяца со дня возвращения в Союз он предстал с отчётом перед комиссией ЦК ВКП(б), состоявшей из двух ответственных партийных работников высокого ранга и начальника Особой группы при наркоме НКВД старшего майора госбезопасности Якова Исааковича Серебрянского.

Комиссия, выслушав доклад Судоплатова, утвердила его, признала удовлетворительной работу, проведённую за рубежом, выразила благодарность.

Через несколько дней он отбыл в положенный ему отпуск. Побывал вместе с женой Эммой Карловной в Харькове, где она прежде работала в ГПУ, задержались ненадолго в родном Мелитополе и уехали в Сочи в ведомственный санаторий.

На Черноморском побережье Кавказа стояла нестерпимая жара, донимала духота. Море, как обычно в таких случаях, сравнивали с парным молоком. В санатории чекисты относились друг к другу подчёркнуто учтиво, иногда даже дружелюбно, хотя и со скрытой недоверчивостью, что с недавних пор стало явлением обычным. Отдыхающие купались, загорали, ходили на танцы, смотрели фильмы, а натянутость в общении оставалась.

Отобранные Серебрянским и его сотрудниками в разных странах для борьбы с потенциальным агрессором надёжные люди представляли собой серьёзное оружие Советского Союза за его пределами. Это были немногочисленные, мобильные группы, наносившие своими действиями весьма чувствительный урон нацистам.

С помощью таких групп удавалось причинить немалый ущерб нацистской агентуре; её эмиссары время от времени бесследно исчезали в разных точках земного шара. Аналогичная участь постигала и иностранных агентов, проходивших соответствующую подготовку в Германии.

Агентура, заброшенная в СССР, как правило, сразу же обезвреживалась. Адреса и «почтовые ящики», куда по прибытии обращались связные или новые лазутчики, неизменно находились под зорким наблюдением оперативников НКВД. И бдительных народных масс.

Чекисты участвовали в различных операциях, душой которых был Иосиф Сталин. Наиболее чувствительный удар пришёлся по главному штабу «Русского общевойскового союза» (РОВСа), известному своей воинственностью, диверсионными и террористическими актами против СССР. Такое положение пришлось не по душе генсеку. После очередного теракта в советском консульстве в Варшаве Сталин сказал:

– Парижский гнойничок уже достаточно созрел, чтобы его обезвредить.

И этого было достаточно.

Вскоре в пригороде французской столицы средь бела дня, при всем честном народе и содействии подставного полицейского, бесследно исчез в подкатившей автомашине главнокомандующий РОВСа царский генерал Кутепов.

По этому случаю на ближней подмосковной даче её хозяин, не открывая причину, усердно угощал соратников по Политбюро отборным грузинским вином. На удивление гостей и сам изрядно выпил. Был на то серьёзный повод…

Заняв место канувшего в Лету Кутепова, генерал Миллер, присягая на верность Отечеству и «Общевойсковому союзу», в сердцах поклялся калёным железом отомстить за исчезновение своего достопочтенного предшественника.

Миллер и в самом деле сумел кое-что начать из обещанного… Но вскоре во время совещания, после объявления короткого перерыва, он точно сквозь землю провалился. И вновь не без содействия «осведомителей» родного Миллеру РОВСа. Почти по аналогичному с Кутеповым сценарию. Как продолжение после небольшого антракта. С последующим, на протяжении длительного времени захватывающим дух немым эпилогом. В Москве.

Такое пошло время. Зуб за зуб, око за око. В отместку. Каким образом? Кто за этим стоит? Важно выполнить приказ: фюрера ли Третьего рейха, доверенного ли ОУН, кремлёвского ли самодержца…

Работа сотрудников Особой группы в Германии была организована намного надёжнее, чем в других странах. Люди серьёзные, стойкие, идейные. Среди них и влиятельные служащие в известном миру концерне «Лейне-Верке». Особое внимание этой фирме уделялось прежде всего потому, что там работала строго законспирированная группа людей, занятая разработкой новых газов.

Серебрянский сумел создать из служащих концерна группу, готовую в случае войны развернуть диверсионную работу против врага на его собственной территории, а также в ряде стран Европы и Африки.

Не менее серьёзная работа проводилась и по созданию за рубежом немногочисленных групп боевиков для проведения диверсионных актов в случае военного конфликта СССР с фашистской Германией. В Норвегии, в частности, своими диверсионными операциями выделялась ячейка, во главе которой стоял один из давних немецких друзей и соратников начальника Особой группы, в прошлом матрос германского флота. Ещё в восемнадцатом году за участие в восстании против кайзера, когда немецкая буржуазия учинила расправу над Розой Люксембург и Карлом Либкнехтом, военно-полевой трибунал приговорил его к смертной казни. Однако с помощью Якова Исаковича Серебрянского и единомышленников матросу удалось бежать.