Андрейченко на мгновенье представил себе реакцию руководителей наркомата, войди он к ним с подобным предложением. Если с предыдущим поручением оуновского Руководительа в Москве с горем пополам согласились, то новое, аналогичного характера, связанное с «Майн кампф», вызовет не только гнев. Его, Павла Судоплатова, сочтут либо окончательно сбрендившим, либо работающим на оуновцев. Третьего не дано.

Что ответить Коновальцу? Разумеется, согласиться. Что он и сделал. Лишь бы побыстрее закончить разговор о Донцове и гитлеровской «Майн кампф». Но руководитель продолжал на все лады расхваливать качество перевода.

Андрейченко сидел, как на раскалённых углях. «Сейчас, или никогда!» – стучало в мозгу. Но Евгений Михайлович, словно нарочно, не прекращал восторгаться Донцовым, взвалившим на себя столь высокую ответственность:

– Эпохальное произведение, ему нет аналога в мире! Оно непременно должно стать достоянием нашего народа!

Андрейченко, делая вид, что разделяет его восторг, попытался выяснить главное, что его сейчас интересовало. И как бы между прочим высказал обеспокоенность тем, что Его превосходительство пребывает в абсолютном одиночестве, без охраны.

– Извините, Ваше превосходительство, но это недопустимо!

Выяснилось, что провидник, как и следовало ожидать, приехал с Барановским, но тот повёз какую-то покупку в отель «Атлант» и скоро должен вернуться.

У Андрейченко перехватило дыхание: он с вождём ОУН один на один! Впервые! И пока продолжался разговор о Донцове, Андрейченко лихорадочно обдумывал, как немедля приступить к делу, хотя внешне ничем не выдавал своего волнения. Словно стараясь помочь ему, провидник достал из кармашка жилетки часы, открыл крышку и недовольно заметил:

– Ярослав, очевидно, вернётся не раньше, чем минут через пятнадцать-двадцать.

Андрейченко опешил: провидение? Провокация? Провидник словно сам лез в петлю. Отбросив сомнения, заботливо спросил:

– Ваше превосходительство, вы так хмуро взглянули на часы, что мне показалось, будто вы недовольны ими.

Коновалец поморщился:

– Спешат, чёрт возьми! Прежде шли минута в минуту. Недавно почему-то остановились. И дёрнуло меня отдать их в ремонт. С тех пор и барахлят.

– Что Господь не делает, гласит пословица, всё к лучшему.

– Басни, – насупился провидник.

Андрейченко показалось, что Коновалец огорчился не столько из-за неточности часов, сколько из-за прерванного разговора о переправе на Украину «гениального» труда германского фюрера.

Невзирая на это, Андрейченко перешёл в наступление. Малейшая задержка, и оно захлебнётся. Тогда – конец.

– Я сказал это не случайно, Ваше превосходительство, – интригующе улыбнулся Андрейченко и, достав из бокового кармана пиджака часы, сверкавшие изумрудной инкрустацией на золотом корпусе, торжественно протянул их удивлённому Коновальцу. – Вам на память от признательных соотечественников с родного нашего края.

«Вождь» обрёл былую полковничью осанку, выпрямился и, не скрывая удивления, взял часы. Почувствовав их тяжесть, с должным уважением положил на ладонь, как бы взвешивая. Внимательно оглядев часы, нажал на кнопку, и расписанная орнаментами крышка, закрывавшая циферблат, мягко открылась. На её внутренней зеркальной стороне матовым оттенком выделялась гравировка царского герба со сверкавшим многоцветием бриллиантов на двуглавом орле, увенчанном короной с монограммой российского самодержца, – свидетельство несерийного, штучного изделия, изготовленного по специальному монаршему заказу.

Глаза Коновальца загорелись. Заговорщицким тоном он тихо спросил:

– И вправду? Его величества?

– Так нас заверили.

Внешне Андрейченко выглядел абсолютно спокойно. Будто это не ему надо спешно уходить. Барановский мог появиться каждую секунду, а его подозрительность известна. Не потому ли Андрейченко всё время хотелось оглянуться и убедиться, что тот не стоит у него за спиной.

Ситуация с трудом позволяла Андрейченко играть роль спокойного собеседника, чтобы не вызвать ни малейшего подозрения у человека, для которого не была секретом степень презрения к нему самых разных людей, прежде всего украинцев. В действительности же он волновался так, что удары сердца отдавались в висках.

Когда Его превосходительство наконец уберёт часы в карман?! Сколько можно держать их в руках? Куда он их положит? В карман пиджака или брюк? Или в свободный кармашек жилетки? Андрейченко обязан был удостовериться, ибо всё это имело важное значение для результата операции.

А провидник, как нарочно, не спешил. Любовался подарком. И в самом деле, было чем восхищаться! Он внимательно разглядывал циферблат, переворачивал корпус, не переставая удивляться их изяществу. Часы и в самом деле были необычайно красивы: зелень изумрудной инкрустации, переплетавшаяся с орнаментом на фоне благородного блеска золота, восхищала. А если к этому прибавить их размер и вес при наличии трёх золотых крышек – две с обратной стороны, то можно себе представить восторг, который испытывал Коновалец, разглядывая удивительный раритет.

– Вполне вероятно, – промолвил Коновалец, очарованный подарком. – Если память мне не изменяет, фирма «Павел Буре» до революции являлась постоянным поставщиком Двора Его Императорского Величества?

Андрейченко смущённо пожал плечами:

– Извините, ваше превосходительство, не в курсе. Но рад, что теперь этот удивительный раритет принадлежат именно вам.

Ни слова больше вымолвить он не мог. Надо срочно уходить! Дело сделано, любая задержка работает уже против него. В то же время приходится задерживаться, чтобы убедиться, куда Коновалец положит «подарок».

Коновалец сдержанно поблагодарил единомышленников по борьбе за столь ценный подарок, который будет напоминать ему о времени, необходимом для вызволения соотечественников от «большевии, москалий, та жидив» и, захлопнув крышку часов, сунул их в левый нижний кармашек жилетки. Место, предусмотренное операцией.

Андрейченко пообещал выполнить наказ Его превосходительства. И обмер: он забыл перед вручением подарка поставить его на боевой взвод!

Коновалец, пожалуй, впервые за последнее время неожиданно усмехнулся, словно догадался о промахе Андрейченко. И предложил, невзирая на строгое правило игнорировать роскошные кафе и рестораны, всё же выпить с ним за компанию стакан чая или цикория со сливками, которыми славилось заведение.

Андрейченко вежливо отказался, сославшись на то, что в вокзальном буфете выпил стакан молока с булочкой. Напрягая всю свою волю, чтобы казаться спокойным, достал из нагрудного кармана пиджака собственные простенькие часы с пожелтевшим циферблатом, положил их на стол:

– Если позволите, ваше превосходительство, поставлю на ваших часах точное время.

Коновалец согласился и предал подарок Андрейченко. Тот мгновенно перевёл стрелки и, повертев заводную головку, вернул «законному» владельцу.