– Хорошо, что вы были так близки.

– Да, мы были очень близки. Именно я на следующей неделе заявила о ее исчезновении. В полиции – без обид – меня и ее семью послали куда подальше, но я чувствовала, что случилось плохое. Это было не в ее духе – пропасть из виду.

– Она рассказывала о чем-нибудь необычном перед исчезновением? Например, что кто-то следит за ней? Или что ее преследуют?

Табби помотала головой.

– Нет.

– А что насчет тайных поклонников?

– У Нины? Ни в коем случае. У нее никого не было. – Выражение ее лица стало озабоченным. – Надеюсь, тогда полиция от нас ничего не утаила, а? Ведь никакого сексуального насилия не было, да?

– Да.

– Хоть это хорошо.

– Понимаю. – И он действительно понимал. Точно такие же мрачные опасения мучили его в связи с Кейти. Какая бы извращенная патология ни толкала вперед Каттера, она не были связана с сексуальными фантазиями. Тут было что-то еще.

– Прости, Фрост, я не могу представить, почему он выбрал Нину. Поверь мне, за все эти годы я уже голову сломала, пытаясь что-то понять. Нина никогда никому не причинила вреда. Она была милой и порядочной девочкой.

– Расскажи мне о ее дне рождения, – попросил Фрост. – Как этот день прошел в кофейне?

Табби обеими руками провела по своим рыжим волосам.

– Было весело. Я купила воздушные шарики, и мы везде их развесили. Весь день она носила большую корону – ведь то был ее день, и она была королевой. Она была одета в футболку с большими самодельными значками из старых фотографий. Где она на школьном выпускном. Где мы с ней в ее спальне собираемся на вечеринку. Где все ее братья и сестры, собравшиеся на Рождество. Еще она весь день пела «С днем рождения меня».

– А что обо всем этом думали посетители? – спросил Фрост.

– Большинство поддерживало. Нина в тот день получала огромные чаевые. Мужчинам, конечно, нравилось. Нина всем демонстрировала значки с фотографиями, но под футболкой у нее было гораздо больше того, что можно было бы продемонстрировать, чем у меня.

– Никто не возмутился?

– Насколько я помню, нет.

Фрост покачал головой. Он десятки раз бывал в той кофейне. Зальчик там крохотный. Если сидишь за стойкой, бариста прямо перед тобой. У Каттера, пока он пил свой латте, была масса времени изучить Нину вблизи. И у девушки была масса времени прожужжать ему все уши со своим днем рождения. Те полчаса изменили жизнь обоих. А вот почему, этого Фрост не знал.

– Родители Нины все еще живут здесь? – спросил он. – Я хочу поговорить с ними.

– Да, живут в том же домике на Сильвер-авеню, они владеют им многие годы. Мои родители жили через квартал от них, но пару лет назад, когда вышли на пенсию, переехали в Орегон. Я уже давно не виделась с мистером и миссис Флорес. Не знаю, придут ли они на собрание группы в следующие выходные.

– Ясно.

– Прости, Фрост, я бы очень хотела помочь.

– Все в порядке, спасибо, Табби. И спасибо за кое-что другое.

– За что?

– За то, что стала примирителем между мной и Дуэйном. Иногда нам этого не хватает. Упрямые мальчишки Истон и все такое.

– Ага, я это уже поняла.

Они замолчали, стоя на холоде. Над головой шумела трасса сто один. У Табби порозовели щеки. Она обхватила себя руками и смотрела себе под ноги. Как ни странно, Фрост вдруг почувствовал себя неловко рядом с ней, но его спас сигнал телефона. Пришла эсэмэска от Джесс.

«Нужно срочно увидеться».

– Я должен идти, – сказал Фрост.

– Конечно. Понимаю. – Табби повернулась к фургончику, но вдруг оглянулась с веселой улыбкой и откинула свои рыжие волосы. – Можно тебя кое о чем спросить?

– Ради бога.

– Я понимаю, что своим вопросом ставлю тебя в трудное положение, но мне очень надо, чтобы ты сказал, не совершаю ли я ужасную ошибку. В смысле с Дуэйном.

– А почему у тебя возникли такие мысли? – удивился Фрост.

Табби закатила глаза.

– Твой брат отличный парень, но что касается отношений, то тут у него не очень-то надежная репутация.

– Ты права. Могу сказать тебе одно: с тобой он кажется совсем другим, чем с остальными девушками.

– Ну может быть. Он тоже так говорит. Он мне нравится, но я не хочу вступать в серьезные отношения с тем, кто не способен быть серьезным. Понимаешь, о чем я?

– Да, понимаю.

– Когда я влюбляюсь, я влюбляюсь быстро и глубоко. Вот поэтому я очень осторожна и пытаюсь определить, во что мне ввязываться.

Фрост взвесил свои слова и сказал:

– Как бы то ни было, я думаю, что ты не совершаешь ошибку. Если учесть, что чувствует Дуэйн.

Табби долго смотрела на него, словно пытаясь решить, а не говорит ли он ей то, что ей хочется услышать. Затем она потянулась к нему и ласково поцеловала в щеку, а потом стерла след от губной помады, всячески отводя глаза.

– Спасибо, Фрост.

Неожиданно он ощутил влечение к ней, и это застало его врасплох. Он не искал никаких эмоций, он не хотел их, но влечение пришло само.

Истон позвонил, и Джесс, приоткрыв дверь, встретила его с ножом в руке. Он поднял руки, шутливо изображая капитуляцию. Убедившись, что он один, она открыла дверь шире и положила нож на тумбочку. Он прошел внутрь.

– Не хочешь рисковать? – спросил он.

– Да.

– Что ж, логично.

Джесс заперла дверь. Фрост и раньше бывал в ее квартире. Она не была уютной: хозяйка не тратила деньги или время на украшательство. Здесь она могла есть, спать, смотреть телевизор и работать на компьютере, но только и всего. Белые стены были почти пусты. Джесс жила в этой квартире около двух лет, с тех пор как развелась с капитаном Хайденом, однако она так и не стала ее домом. Дом был на работе. Фрост не знал, как она приспособится к новой жизни и смирится с мыслью, что она не коп.

– Тебя кто-нибудь видел?

– Нет. Если Хайден и следил за тобой, он уже снял наблюдение. И СМИ быстро утомляются.

– М-да, я уже стала давней историей.

Не спрашивая, Джесс пошла на кухню за пивом для него. Фрост вышел на балкон второго этажа. Он был маленьким, и Салседа не украсила его папоротниками или цветами, как в других квартирах по соседству. На балконе стояло два неудобных стула, и Истон сел на один из них, а ноги положил на перила. С балкона был виден переулок, тянувшийся вдоль заднего фасада здания, и зеленый мыс, за которым шла Честнат-стрит.

Джесс присоединилась к нему и протянула пиво. Она оперлась сильными руками о перила и устремила взгляд в темноту.