Иван Юрьевич Трубецкой, попавший в плен к шведам, имел роман с баронессой Вреде, родственно связанной с королевской семьей. Рожденный от этой любви сын Иван получил блестящее образование, но падение с лестницы сделало его на всю жизнь прихрамывающим и заменило военную карьеру на дипломатическую.

Когда пришло время выбирать супругу для наследника Елизаветы Петровны Петра Федоровича, именно Трубецкие приложили особенные усилия, чтобы таковой оказалась Софья Фредерика Ангальт-Цербстская. Свою кровь ко двору привлекали? Получилось.

Вероятно, в молодости Иван Иванович был замечательно красив, потому что его портрет в весьма почтенном уже возрасте показывает нам именно такую красоту – достойную красоту породы. И губы у Бецкого очень характерно сжаты, точно так, как на портрете молоденькой Софьи Фредерики Ангальт-Цербстской. Отец?

При дворе в этом, похоже, не сомневались, а когда пошли разговоры о феноменальном сходстве Бецкого и императрицы, Иван Иванович предпочел больше не появляться на балах и приемах, чтобы не компрометировать своим видом дочь. Но тесная связь с ней не прервалась. Бецкой оказался и идейным отцом Екатерины, он во многом способствовал развитию ее как правительницы и как человека тоже. Отец заботился о своей дочери, как мог, они много часов провели вместе за письменным столом, и Иван Иванович мог гордиться результатами такого труда.

А еще своего внебрачного сына Алексея Бобринского Екатерина поручила воспитывать… ну конечно, Ивану Ивановичу! Была уверена, что дед воспитает внука весьма достойно. А что для этого нарочно создано учебное заведение, так кому оно помешает…

Бецкой прожил долгую жизнь, он умер на полтора года раньше своей венценосной дочери, весьма активно служа ей при дворе до самой смерти. Иногда, правда, как в случае с Фальконе, излишне рьяно, что, кстати, тоже показательно: в споре Екатерина предпочла Бецкого. Но мы можем простить Ивану Ивановичу невольную обиду знаменитого скульптора, он сделал для Петербурга немало полезного, берега Невы одевались гранитом по его замыслу и под его присмотром. Под руководством Бецкого были составлены планы перестройки и перепланировки многих русских городов, помимо Петербурга. Жители Твери и Ярославля, Тулы и Костромы, Нижнего Новгорода и Воронежа, Вятки и Смоленска, Вологды и Астрахани, Екатеринбурга и Владимира, Зарайска, Истры (бывшего Воскресенска) и многих других городов и ныне ходят по улицам, спланированным именно комиссией Ивана Ивановича Бецкого, даже если самих старинных зданий на этих улицах уже почти не осталось (давно дело было…). Конечно, и без Бецкого Петербург рано или поздно имел бы гранитные набережные, только какие и когда? И в городах, без конца горевших, заменили бы деревянные здания на каменные, пусть и не с такими прямыми и ровными улицами. А без любого из нас мир вообще смог бы обойтись…

Екатерина Романовна Дашкова управляла академией твердо, хотя и не всегда праведно. Чтобы создать новой администраторше все условия, императрица приказала оплатить долги бывшей подруги и купить ей дом.

А вот с Ланским у княгини были временами даже серьезные споры, в своих заметках Екатерина Романовна, конечно, представила их так, словно Ланской, например, скандалил из-за пропущенного своего имени в каком-то из отчетов. Сомнительно, все остальные и весьма надежные источники отзываются о Саше Ланском как о человеке совершенно равнодушном ко всякого рода наградам и упоминаниям. У него не было врагов именно из-за этой отстраненности, Ланской не гнался за наградами, чинами, даже богатством, перед своей смертью он вернул все недвижимое имущество в казну, а деньги и драгоценности завещал Екатерине. Завещание потянуло на 7 миллионов рублей! Едва ли за три с половиной года фавора Екатерина успела надарить ему на заметно большую сумму. И ни в каких победных реляциях Ланской рядом с Екатериной нигде не упоминался, потому как сам на этом никогда не настаивал.

С Дашковой скорее вышел похожий случай, видно, Ланской просто выговорил весьма себялюбивой красавице, что в каком-то сообщении, кроме имени императрицы, она упомянула лишь свое, забыв обо всех остальных. Не любившая Ланского, Дашкова (а она не любила всех, кто не находил нужным восхищаться ею 24 часа в сутки или отнимал внимание императрицы на себя) слегка переврала произошедшее в воспоминаниях. Хотя одна стычка у них была точно. Дашкова, пользуясь положением главы Академии наук, потребовала бюст Екатерины, выполненный в мастерской Шубина с участием самого скульптора. Но этот бюст был сделан по просьбе Ланского, считавшего его своим! Саша возмутился:

– Не отдам!

Понадобилось дипломатическое искусство Екатерины, чтобы фаворит согласился пожертвовать изображение своей богини на общественные нужды. Но Дашкова этого не забыла, Ланской в ее «Записках» человек недалекий, малообразованный и с весьма дурным нравом. Повторяю: в ее, и только в ее. Здесь можно лишь вздохнуть: великая умница и блестяще образованная женщина имела неискоренимый недостаток, она страдала ячеством. Даже рассказывая о своем преклонении перед кем-то, Екатерина Романовна подчеркивала, что это она преклоняется.

Этот недостаток не мешал Дашковой править академией твердой рукой и практически поставить ее на ноги после многих лет вялого лежания на боку. Екатерина Романовна не могла не справиться с такой задачей, тем более была единственной в Европе женщиной во главе собрания ученых мужей. Императрица, делая ударение именно на это, сыграла на чувствительной струне души своей бывшей подруги, весьма и весьма польстив ее «я».

Императрица разрешила Дашковой беспокоить себя в любое время, даже вечером, если в этом возникнет необходимость. И Екатерина Романовна этим иногда пользовалась. Поэтому секретарей не удивил внезапный приход княгини в неприемный час.

– Занята? – только кивнула в ответ на приветствие Храповицкого Дашкова.

– Да.

– Кто у нее?

– Генерал Ланской.

– Фи! В постели?!

Секретарь пришел в ужас от такого вопроса, но сдержался.

– В кабинете изучают документы.

– Учить читать своего фаворита – это не занятие! – Голова Дашковой надменно вздернулась. Она не понимала Екатерину, тратившую столько времени на обучение недалекого дворянчика, – к чему?! Разве мало вокруг уже образованных и приятных молодых людей?

– Государыня с графом Ланским разбирают бумаги по истории российской.

Храповицкого, который лично доставлял монастырские фолианты в кабинет Екатерины, задела надменность княгини Дашковой. Почему она считает достойным только то, чем занимается сама либо сама придумала?

Но княгиня, не обращая внимания на недовольство секретаря, проследовала в кабинет государыни. Оставалось только открыть перед ней дверь. Доложить Храповицкий уже не успел.

Но переступив порог, Екатерина Романовна застыла, потому что увидела интересную картину. Государыня и Ланской сидели плечо к плечу над какими-то толстенными фолиантами, явно сравнивая их. Екатерина была в очках, в которых на люди не показывалась, в домашнем платье и в чепце. Ланской, видно, что-то вычитал и теперь показывал своей наставнице нужную строчку, трогая ее за руку: