Сказать, что уже три часа спустя посмеялся над давешними опасениями, было бы неправдой. Потому что смеяться действительно хотелось, но на это не осталось сил. Последний неприкосновенный запас их ушел на то, чтобы пройти на почти негнущихся ногах несколько сотен шагов по песку, да еще и волоча за собой тяжелый велосипед, на котором худо-бедно доехал аж до самого конца одной из асфальтированных дорожек, ведущих из города в дюны.

Наконец рыжий тезка, лучший в мире тренер начинающих велосипедистов, остановился, снял и кинул на землю свое шикарное пальто:

– Садитесь. Или даже ложитесь. Места хватит.

Не удержался, спросил:

– И не жалко такое в песок?

– А что ему сделается? Это пальто только кажется неженкой и недотрогой, на самом деле оно старый боевой друг. Специально сюда в нем приехал. Куртки теоретически удобней, но в качестве пледа для внезапного пикника в дюнах они совершенно несостоятельны. Значит, отказать!

Сперва деликатно присел на краешек пальто, но уже несколько секунд спустя лежал на спине, бессмысленно улыбаясь низкому серому осеннему небу. Само как-то получилось. И хорошо.

Сказал:

– Выходит, штука была в том, что я, как дурак, пытался научиться ездить, не надев защиту? Боялся упасть и поэтому падал? Смешно. Очень поучительно и все равно смешно. Хотя смех, конечно, сквозь слезы.

– Да, без защиты очень трудно, – кивнул рыжий. – Особенно человеку с воображением, который заранее знает, как будет саднить расшибленный локоть, и ничего не может поделать с этим знанием. Ну и плюс велосипеды, на которых вы пытались поехать, наверняка были подобраны не по росту. Вы просто брали, какой есть – любую старую развалину, годами ржавевшую на даче у друзей, верно?

– А один раз даже купил, положившись на совет продавца. Дешевый, конечно, я же заранее не верил, что он мне действительно пригодится. И к сожалению, угадал. Пришлось потом подарить.

– К тому же, вы наверняка учились ездить не там, где удобно, а там, где никто не видит. Скорее всего ночью, почти в полной темноте.

– Опять угадали.

– Немудрено. Все мы примерно одинаково устроены. И учились вы, конечно же, в одиночку. А сегодня с вами был я. Я, кстати, наврал – я вообще никакой не инструктор. То есть, сам-то, конечно, неплохо и с большим удовольствием катаюсь на велосипеде. И умею правильно их подбирать, как всякий более-менее опытный потребитель. Но еще никогда в жизни никого не учил ездить. Вернее, один раз, еще в детстве, попытался научить какого-то незнакомого мальчишку, и это закончилось таким грандиозным провалом, до сих пор вспоминать не хочу… Но дело вообще не в моих знаниях и умениях. А только в том, что вы мне полностью доверяли. Ну просто так уж удачно сложилось – сперва я привел вас в Роновский бар, потом подсказал, что делать с рукой, и это уже начало приносить результаты. Поэтому рядом со мной вы ни черта не боялись. И верили каждому моему слову, какие бы глупости я ни говорил. Все это вместе отлично сработало. Не представляете, как я рад. Потому что, с одной стороны, был почти уверен, что с защитой и моей поддержкой вы быстро научитесь. Но при этом чуть в штаны не наделал, воображая наш общий провал.

Так удивился, что даже забыл об усталости. Вскочил, как ужаленный – просто чтобы посмотреть рыжему тезке в лицо, понять – это он просто шутит? Или говорит чистую правду? Тогда, пожалуй, следует пробежаться по дюнам, отыскать притаившихся где-нибудь поблизости ангелов или добрых волшебников, ответственных за произошедшее чудо, пасть им в ноги и благодарить весь остаток дня, всю ночь напролет, до утра, пока сами не попросят отстать.

Рыжий, конечно, улыбался до ушей, но глаза оставались очень серьезными. Вряд ли он шутит. С другой стороны, тем лучше. Хоть и трудно вот прямо сейчас объяснить, почему.

Сказал, снова усевшись рядом, на его пальто.

– Может быть, теперь все действительно будет иначе.

– Что именно – «все»?

– Да вообще все. Жизнь, например. Которая, можно сказать, началась с грандиозного провала, и потом они следовали один за другим. Сперва я не смог научиться ездить на велосипеде – не получилось, точка, идем дальше, этого не дано. И пошел дальше, как заколдованный – за что бы ни брался, всегда обязательно наступал момент, когда приходилось признавать: снова не получилось. И браться за что-нибудь еще. С музыкой, конечно, самая чудовищная история. Был такой успешный молодой исполнитель, все местные музыкальные конкурсы мои и некоторые международные тоже, причем считалось, что это только начало, неплохой старт. И вдруг какая-то дурацкая автомобильная авария – междугородняя трасса, ночь, лось-идиот на дороге. Ничего страшного, все, кроме главного виновника отделались легким испугом, даже автомобиль потом починили. Но я повредил руку, и на этом моя музыкальная карьера закончилась раз и навсегда. Впрочем, черт с ней, с карьерой. Я бы на самом деле мог стать совершенно счастливым тапером, скажем, в баре у Рона, лишь бы играть. Но даже такой уровень был для меня недостижим – до недавних пор. Поэтому моя жизнь превратилась в череду довольно жалких попыток хоть чем-нибудь заняться – провальных все как одна. Сперва попробовал давать частные уроки, но быстро бросил, учитель я хуже чем никакой, и дело тут вовсе не в пальцах. После открыл кафе, а при нем лавку с редкими дисками и музыкальной литературой, собирался устраивать там концерты по вечерам, приглашать к себе всех подряд, от звезд до уличных музыкантов, лишь бы каждый вечер что-нибудь новое, сюрприз и интрига, любопытные завсегдатаи ничего не захотят пропустить – так я это себе представлял. Надо ли говорить, что ничего не вышло? Я неплохо придумываю, но совсем не бизнесмен. И даже не организатор. Потом затеял тематические экскурсии по Вильнюсу: музыкальные, кофейные, детские, только для фотографов и художников, по самым живописным местам, или, к примеру, по следам тщательно собранных городских легенд – смотрите, прямо под этим холмом жил василиск, а именно в том дворе на Лукишках одна бедная женщина, помолившись как следует Деве Марии, родила чудесного младенца. Но оказалось, туристам нужно совсем другое: несколько цитат из учебников истории, чуть-чуть архитектуры, пара-тройка храмов для пущей духовности и, самое главное, очень плотный обед с пивом в финале, ради него они и выходят по утрам из гостиниц, а я-то, дурак, не учел… Были еще разные затеи, бессмысленно перечислять, потому что ничего так толком и не получилось. Если бы не наследство, дедова квартира, которую удается более-менее выгодно сдавать, сидел бы сейчас не тут с вами, а где-нибудь на паперти – тоже, подозреваю, безрезультатно. Такие, в общем, дела. И я почти уверен, что все началось именно с велосипеда. Хотел научиться кататься, а вместо этого научился терпеть поражение – разгромное, навсегда. Рано или поздно подобное, конечно, с каждым случается, и ничего, живут себе дальше. Но мне было всего шесть лет, и я несколько переоценил масштабы катастрофы. Боюсь, она просто заслонила для меня все остальное, стала единственным важным событием детства, печальным эпиграфом к будущей жизни. Может быть, сегодняшняя поездка по Ниде все изменила? По крайней мере теперь я могу об этом разговаривать, да еще и с другим человеком. А раньше даже с собой не мог.