Воцарилось молчание. Даже Моничелли осторожно поставил свойбокал на стол, никак не комментируя решение своей супруги.

— Ты не даешь мне денег? — не веря своим ушам, спросил Юхан.— Но как ты можешь? Ты же обещала?

Алиса взяла его за руку, но он выдернул руку и нервносказал, обращаясь к своей подруге:

— Подожди, не мешай.

— Успокойся, — тихо попросила его Алиса.

— Нет. Я хочу знать, почему она не дает мне денег. Почему?Она считает, что я плохой бизнесмен? Или я недостаточно хорошо просчитал этотбизнес-проект? У меня нет свободных денег. Таких денег. И она это прекраснознает. Почему ты не хочешь дать мне шанс?

— Я готова дать тебе шанс, — спокойно заявила Кристин, — нопять миллионов слишком большая сумма. Я вычту ее из твоей доли наследства. Тыподпишешь письмо, что отказываешься от своего наследства, а я перечисляю тебепять миллионов долларов. Ты согласен?

Юхан нервно взмахнул рукой. Он понимал, что состояние материоценивается в несколько сот миллионов. И отказаться от наследства ради пятимиллионов ему было нелегко.

— И кому ты решила завещать свои миллионы? — вдруг спросилон. — Неужели этому итальянскому мужу, который кормит своими макаронамиполовину Италии?

— Вот так я и думал. Синьоры, почему нашему Юхану ненравятся спагетти? — вмешался Моничелли.

— Мне они никогда не нравились, — отрезал Юхан. — Ты неответила на мой вопрос, Кристин. — Он называл ее не «мамой», а по имени.

— Это мое дело, — твердо ответила Кристин. — Я могу завещатьсвои деньги кому угодно. У нас с Антонио брачный контракт, и мы не претендуемна деньги друг друга. Но наследством я вправе распоряжаться так, как хочу.Возможно, часть денег я отпишу Агнессе, возможно, еще часть ее сыну. Возможно,своему мужу. У меня есть кому оставить свои деньги.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Юхан. — Кому угодно, только немне. Поступай как знаешь. Я готов подписать все, что угодно.

— Мы вызовем нотариуса, — сказала Кристин, глядя наБарнарда.

Тот согласно кивнул.

— Я не имею к этим планам никакого отношения, — сноваоживился Моничелли. — Давайте попробуем другое вино. А вы, Алиса, не грустите.Пять миллионов, которые вам даст ваша будущая родственница, очень большиеденьги. И Юхан сделает из них пятьсот. Он у нас очень перспективный бизнесмен.

— Вот так всегда, — громко сказал Горлач, — делят миллионымежду собой, а когда приходишь с настоящим проектом, тебе сразу отказывают. Иликуда-нибудь посылают.

— Вы опять за свое? — разозлился Моничелли.

— Какой проект? — спросила Кристин.

— Не нужно ничего говорить, — предупредил Моничелли,обращаясь к Юрию Горлачу.

— Почему? — не поняла Кристин. — Какой проект у вас, Юрий? Очем вы говорили с Антонио?

— Его проект не может быть принят, — снова вмешалсяМоничелли.

— Что ты хочешь ему предложить? — оживилась даже Агнесса.

— Каспийская икра, — пояснил Горлач. — Я предложилпоставлять икру в рестораны мистера Моничелли. Икра осетровых стоит на рынкепять или шесть тысяч долларов за килограмм. А я могу поставлять ее по тритысячи. По-моему, это очень выгодный проект.

— Нет, не выгодный, — возразил Моничелли. — Дело в том, чтона поставки каспийской икры наложен запрет. И ее нельзя покупать. Почему ядолжен нарушать таможенные нормы и наши законы? Ради прибыли? Это глупо инеразумно. Штрафы за поставки икры будут огромные. Я не могу рисковать своимбизнесом.

— Ты всегда такой законопослушный? — иронично спросилаКристин.

— Стараюсь, — улыбнулся он, но Кристин уже повернулась кГорлачу.

— Изложите мне подробно ваше предложение, — сказала она, —желательно сегодня до ужина. Я прочту и подумаю.

— Все это незаконно, — напомнил Моничелли.

— Посмотрим, — ответила Кристин.

— В этом вся Кристин Линдегрен, — торжественно произнесЮхан, — для любого проекта она найдет деньги, только бы не давать ихсобственному сыну.

— Я только что согласилась дать тебе пять миллионов, —спокойно напомнила Кристин, — или ты уже забыл?

— В обмен на отказ от наследства, — почти весело уточнилЮхан. — Впрочем, делай как хочешь. Я все равно согласен. Тебе вообще ненравится все, чем я занимаюсь. Ни мой образ мыслей, ни моя жизнь, ни мойбизнес, ни даже моя девушка. Ничего, что хоть как-то связано со мной.

— Не смей так говорить, — вспылила Кристин, — ты ничего непонимаешь.

— И не хочу понимать, — резко ответил Юхан.

— Сколько можно, — вмешалась Агнеса. — Ты, Юхан, настоящийэгоист. Всегда думаешь только о себе. Даже не понимаешь, в каком состояниинаходится твоя мать, да и я тоже. Как нам тяжело снова возвращаться сюда…

— Могли бы остаться дома и не лететь на остров, — крикнулЮхан, окончательно выходя из себя.

— Ты знаешь, что мы никогда бы сюда не прилетели, если бы неэтот фильм, — крикнула в ответ Агнесса.

Юхан развел руками. Хотел что-то сказать, и в этот моментснова заговорила Кристин:

— Не нужно ничего говорить, Юхан. Мы ведь знаем, как тебенравится это место. Так нравится, что ты даже позволил себе не столь давнозаявиться сюда со своей пассией и своими друзьями, даже не предупредив меня обэтом.

Алиса побледнела. Взглянула на Юхана. Тот неслышно выругалсяи, вскочив из-за стола, вышел из гостиной. Алиса, извинившись, побежала за ним.

— С детьми всегда проблемы, — громко прокомментировалМоничелли. — Давайте лучше попробуем другое вино.

— Спасибо, Антонио. Но я плохо себя чувствую. Мой десертподадут мне в комнату. Извините меня. — Кристин поднялась и вышла из-за стола.Обед был скомкан. Агнесса вышла следом за Кристин. Юрий Горлач покорно поплелсяза ней. Дронго заметил, как смотрит Барнард на украинского бизнесмена. В этомвзгляде не было ничего хорошего. Словно Барнард знал некую тайну, о которой ещеникому не было известно.

После того как Кристин поднялась к себе, а Агнесса вышла наверанду вместе со своим другом, за столом остались только пятеро мужин. АнтониоМоничелли, секретарь Барнард, врач Моргунас, визажист Линдси и Дронго.Неприятное молчание нарушил Моничелли.

— У меня такое ощущение, что здесь все посходили с ума, —негромко заметил Антонио. — Непонятно, почему они кричат друг на друга,срываются, злятся. Мистер Барнард, вы всегда и все знаете. Что происходит?Почему происходят такие дикие срывы?