Рэдрик Шухарт рассказывал, что у них в Америке порой случается подобное. А вот у нас бывает ли – не знаю, не слышал про такое. То ли аномалии у нас злее, то ли люди безбашеннее. Там, где американец подумает десять раз, а на одиннадцатый шагнет осторожно на четверть шага, наш человек порой лезет прям в аномалию за ценным артом. И, что самое интересное, иногда его оттуда вытаскивает без вреда для себя! Наверно, за счет эффекта неожиданности, офигения той аномалии от такой наглости…

Но этому конкретному сталкеру не повезло, и я очень осторожно обошел игривый «призрак» по дуге. Даже если б он не «батарейками», а двойными «кольцами» жонглировал, я б в аномалию точно не полез. Ну ее на фиг. Был я уже однажды внутри «веселого призрака», и второй раз туда нырять что-то не тянет.

За «призраком» две «комариные плеши» раскинулись, словно пара гигантских морских звезд, высохших и почерневших. В центре одной «пустышки» навалены, и большие, и маленькие. Целая куча. По фиг им гравиконцентрат, способный расплющить в блин армейский бронированный вертолет. Лежат себе, будто медные болванки, нарезанные токарем-раздолбаем, и сваленные им небрежно в кучу. И поблескивает из этой кучи синевой что-то – не иначе, «полная пустышка», случайно затесавшаяся в куче внеземного мусора. А по краям той «комариной плеши» ошметки камуфлированной одежды валяются. И палец вон оторванный, сгнивший уже наполовину.

Гравиконцентрат обладает не только способностью плющить все, что в него попадает, но и затягивать в себя то бестолковое тело, что неосторожно к нему приблизится. Сантиметров с тридцати от границы аномалии эта тяга становится ощутимой. Кто не знает, подойдет поближе рассмотреть, что это там синеет – и вдруг: хлоп! Был человек – и нет человека. Только несколько разодранных клочков материи, кружась, опустятся на землю, словно опавшие листья. Да оторванный палец еще упадет туда же, совсем недавно чесавший переносицу своего хозяина, размышлявшего, как бы ему половчее вытащить из «комариной плеши» «полную пустышку»…

Мне же стоять и думать было некогда. Мне б выбраться отсюда поскорее, и хрен бы на те артефакты, ради которых люди так глупо жизнями рискуют.

Обошел я эти «плеши» аккуратненько, и дальше двинул. Мимо здоровенного «электрода», похожего на пучок белых молний, сцепившихся меж собой. В принципе, не так уж много мне и осталось пройти. Обойти «электрод», бесплотной тенью проскользнуть мимо целой грядки «чертовой капусты» – и вроде как вышел я со смертельно опасного поля. Во всяком случае, за «капустой», похоже, чисто всё. Просто серая трава без признаков аномалий. Хорошо бы, если б так, а то я уже подзамаялся пируэты выписывать, тыкая человеческой костью в разные стороны…

Но внезапно нечто непонятное внутри «электрода» привлекло мое внимание. Что-то необычное, несвойственное этой аномалии. Желтое что-то, золотое вроде как, поневоле притягивающее взгляд.

Я остановился и зажмурился. Долго глядеть на мощные «электроды» не рекомендуется, можно себе и роговицу, и сетчатку поджарить, как при вдумчивом разглядывании сварки. Поэтому я сжал веки со всей силы, готовя глаза к неприятному испытанию. А потом глянул – и сразу отвел взгляд.

Этого оказалось достаточно. Да, я не ошибся. В «электроде», словно в клетке из потрескивающих молний, был заперт странный артефакт. Маленький золотой шарик, висящий в полуметре над землей, пронизанный яркими цветными нитями, переливающимися… и, похоже, движущимися. Хотя я мог ошибаться. Все-таки смотрел я на него не больше секунды, но мне показалось, что текут те нити, будто тончайшие змейки, переплетаясь меж собой, на мгновение образуя безумно красивый, гармоничный узор – и тут же распадаясь…

Признаться, никогда ничего подобного я не видел. И даже не слышал о таком арте, хотя в барах чего только не наслушался от бывалых сталкеров. Стало быть, внутри «электрода» болтался «уник». Так сталкеры называют уникальные артефакты, зачастую единственные в своем роде. Подозреваю, что это не отходы иного мира, а что-то полезное, выброшенное «мусорщиками» в Зону по ошибке. Что-то вроде золотого кольца с бриллиантом волей безумного случая оказавшегося на городской свалке в куче отбросов. Или вон той «полной пустышки» в куче пустых. Хотя я не исключаю, что «мусорщики» могли и спецом ее подбросить – для них она ценность невеликая.

Еще Рэд Шухарт рассказывал, как его друг, русский ученый, доставая «полную пустышку», попал в «серебристую паутину», словно специально развешанную над ценным артефактом. Думаю, «мусорщикам» совершенно не западло так развлекаться, минируя арты, наиболее интересные для сталкеров. Враги мы им. Опасные мы для них. Мешаем ассенизаторам из иномирья превратить нашу планету в одну большую свалку. Вот и травят они нас своим мусором, заставляют драться за отбросы их высокоразвитой цивилизации. Чтоб крыши у нас сносило от жадности, чтоб умирали мы, словно дикари, за бракованные стеклянные бусы…

Я выдохнул и бросил на землю обугленную кость. Стоп, сталкер! Понесло тебя, явно понесло не туда. Какие, блин, бусы? Если нам артефакты в тему, значит, это трофеи, и никак иначе. Потому что иначе можно черт-те до чего додуматься. Самоуничижение вообще последнее дело, особенно на войне. А сейчас натуральная война идет между нами и этими «мусорщиками». Я, конечно, очень надеюсь, что Призрак уничтожил их мир. Но чуйка моя сталкерская мне подсказывает, что все не так просто, и что еще не раз услышим мы о незваных гостях из иномирья.

Впрочем, мысли мои не мешали мне заниматься делом. А именно: найдя в кармане автоматную гильзу, которых у меня обычно бывает некоторый запас, взвешивать ее в руке, одновременно прикидывая – попаду или не попаду?

«Электрод» был матерый, метра четыре в диаметре. И посередке у него, как и у всех аномалий его породы, посверкивало крохотное «сердце» – центр, из которого вырастают сверкающие зигзаги молний. Эдакий пульсирующий шар – у малых аномалий величиной с детский кулачок, у крупных достигающий размеров футбольного мяча.

У этого «электрода» «сердце» было нестандартное. Сама аномалия довольно большая, а центр величиной с куриное яйцо. Вот и попробуй попади в него с пяти метров.

Но я попробовал. Размахнулся, бросил… и не попал. Пролетев сантиметрах в двадцати от цели, гильза ткнулась в толстую молнию, и тут же сгорела. Пшик! – и нет ее. Такие дела.

В отместку «электрод» попытался достать меня молнией. Белый разряд потянулся ко мне, но сделал это недостаточно быстро. Я ожидал чего-то подобного. Потому предусмотрительно сделал шаг вбок, и пригнулся, прячась за черный кочан «чертовой капусты» – аномалии относительно спокойной, если ее не трогать.

Длинный разряд, треща, протянулся по воздуху изломанной линией, словно нащупывая меня тонкой рукой с множеством суставчатых пальцев. Не нащупал. Зато задел кочан, который немедленно плюнул в разряд «электрода» ядовито-зеленой слизью.

Зашипело. В воздухе завоняло смесью озона и горелого дерьма. Зато разряд тут же исчез, лишь внутри «электрода» возмущенного треска сильно прибавилось. И молнии стали заметно толще, практически скрыв от меня «уник». Который мне еще сильнее захотелось добыть. Прям мальчишеский азарт какой-то появился, чего раньше я за собой не замечал. Небось, с таким же азартом лезли в аномалии те бедолаги, от которых остались на поле лишь обгорелые ботинки, клочья одежды да оторванные пальцы.