Жених уперся ладонями в стену по бокам от меня и проговорил глухо:

– А ваш язычок становится все острей, леди де Лафей. А должно быть наоборот. Вы плохо учитесь, дорогая.

– Дорогой будете называть ту, кого купите, – огрызнулась я. – Пустите, мне некогда.

– Только после горячего и страстного поцелуя, – усмехнулся от.

– Убирайтесь к демонам, – предложила я и дернулась в сторону, но на плечо легла тяжелая ладонь.

Нареченный проговорил:

– Туда всегда успеется. Ну, будь хорошей невестой. Сколько можно упираться? Я же знаю, ты грязная девочка, видел, как подглядывала за подружкой, когда она отдавалась одному из наших.

В груди ухнуло, сердце забилось быстрей, дар зарычал, как ощетинившийся пес.

Он видел всё!

Видел меня, видел Лалиану. Он может рассказать обо всем Шаторье. И расскажет.

Меня затрясло. Но я постаралась взять себя в руки, хотя получалось с трудом.

Он спросил с наигранной заботой:

– Что такое? Озябла? Давай согрею.

Его ладони быстро оказались на моей талии, дымка лица приблизилась, но я резко отвернулась, и поцелуй угодил в шею.

– Даже так? – усмехнулся нареченный. – Что ж, поиграем.

Он принялся облизывать шею и больно сжимать пальцами бока, я упиралась ладонями в грудь и морщилась. Мелькнула мысль закричать, но в голове звучали слова Шаторье. Совершенно ясно, если придать огласке подобное, он извернет все так, что я еще и виноватой останусь.

Нареченный тем временем начал хрипло постанывать, сползая ниже. Когда его язык скользнул в ложбинку между грудей, меня передернуло от омерзения, попыталась достать коленом до паха, но он ловко вывернулся.

– Какая подвижная, – усмехнулся он, придавливая меня к стене. – Признайся, тебе понравилось смотреть, как это делали с Лалианой? Хочешь повторить?

– Только попробуй, – прошипела я, и дар в груди вновь завертелся шипастым комком.

Он стал опускать ладони ниже, но за колонной послышался шорох. Дымка на лице раздраженно колыхнулась, я вновь увидела острые черты.

– Кого там еще несет, – тихо прохрипел он и неохотно отступил на два шага, теперь все выглядит, будто мы мило беседовали, наслаждаясь видами с балкона.

Послав ему ненавидящий взгляд, я спешно оправила платье и, едва закончила, как из-за колонны появилась Катрина.

Как всегда чопорная, с ровной, как жердь спиной и вздернутым подбородком. Волосы гладко ниспадают по спине, лицо светится аристократической бледностью.

А дальше произошло то, что меня изумило даже больше, чем приставание нареченного.

Катрина заговорила.

– Валенсия, нас уже ждут в танцевальном зале.

Я вытаращилась на свою невольную спасительницу. Голос ее, как и внешность, оказался выдержанным и ровным, похожим на журчание спокойной реки, которая текла столетия и еще столько же будет течь, не обращая внимания на происходящее.

Наверное, таращилась я слишком долго, потому что она вновь произнесла:

– Ты идешь?

– Иду, – отозвалась я, придя в себя. – Конечно иду.

Оставив нареченного на балконе, мы поспешили по коридорам. До Лалианы в этот раз дойти так и не удалось и это беспокоило – мой жених в курсе произошедшего, а значит, она не в безопасности. Хотя, судя по всему, мы все не в безопасности в этом пансионе.

Еще и темная лошадка Катрина заговорила.

– Уже думала, ты немая, – сказала я, когда отошли подальше.

Она проигнорировала, вновь превратившись в безмолвную статую. Я вздохнула. Видимо, лимит разговоров в этом месяце у нее закончился.

В танцевальном зале оказалось людно. Кроме девушек присутствовали кавалеры, но не в синих ливреях, а в одеждах стражей, что значит, практиковать пляски будем с ними. Гувернерши сновали меж нами, ругаясь и правильно выставляя позиции, возмущались, что мы неспособные к таким простым вещам. Я оказалась в числе тех, кому вообще танцы даются плохо и стражнику, которому выпало несчастье быть поим партнером, были оттоптаны все ноги.

Но на движения и пируэты внимания почти не обращала. Мой взгляд скользил по присутствующим и с холодком на спине я не находила Лалианы.

Когда это мучение под названием танцы, наконец, закончилось, я буквально бегом бросилась по коридорам к жилому корпусу. В груди росло неприятное чувство тревоги, и в ее комнату ворвалась без стука.

Фелины и Теодоры, ее соседок, еще нет, как и самой Лалианы. Но если ее не было ни на занятиях, ни здесь, то где?

В отчаянии я зарычала и бросилась к окну.

От зрелища во дворе все сжалось. Поникшая головой Лалиана стоит перед экипажем, в который грузят ее саквояжи, на голове чепец, вся она какая-то сжавшаяся и уменьшенная, словно пытается спрятаться от мира. На секунду она подняла голову и наши взгляды встретились.

Меня как молнией прошибло – столько обиды и разочарования оказалось в ее взгляде. Хотелось выкрикнуть, это не я. Я не говорила, это все Шаторье и его приспешники, и что в этом пансионе творится что-то не то. Но она бы не поверила. Да и кричать о таком со второго этажа на весь двор плохая идея.

Я закусила губу, не представляя, как все исправить. Лалиану тем временем погрузили в экипаж, кучер взобрался на козлы, послышался свист кнута, и карета покатилась по дорожке в сторону леса.

Произошедшее меня ошарашило настолько, что не сразу заметила, как в комнате появились Фелина и Теодора. Лишь когда одна из них предупредительно покашляла, я обернулась с круглыми глазами.

– Ты не ошиблась комнатой? – недовольно спросила Фелина, сложив руки на груди и сдвинув брови.

– Я… да, – промямлила я в ответ. – Ошиблась.

Покинув их спальню, я заторопилась к себе. Нужно с кем-то поделиться, посоветоваться, что делать. Но кому рассказать обо всем этом – даже представить не могла. Аерин слишком болтлива и поверхностна, ей вообще ничего доверять нельзя, а Катрина за все время пребывания сказала всего два предложения. Ей, по всей видимости, вообще ничего не нужно.

Единственный, кто искренне интересовался моей жизнью, это золотоволосый из грез. Но разве не глупо советоваться с грезой?

Когда вернулась к себе, в комнате уже во всю щебетала Аерин, даже не обращая внимания на то, что Катрин не отвечает и вновь пялится в зеркало, словно и не разговаривала со мной.

– Вел! – воскликнула Ари, едва увидела меня. – Как прекрасно все прошло! Гувернантка похвалила меня! Сказала, у меня отлично получается менуэт. Думаю, мазурку освою тоже быстро, а полонез – вообще ерунда. Ходи себе туда-сюда, кланяйся и приседай вовремя. Вел, ты меня слушаешь?