— Да брось, — Эскулап сморщился еще сильнее. — Ты же знаешь, эти боли не поддаются объяснению. И работа тут ни при чем… Наверное.

Василий пожал плечами и потянулся к лежащему на столе портсигару.

— Кури, кури, — проворчал главврач, в ответ на вопросительный взгляд. — Хуже не будет.

— Отличные сигары. Каждый раз не могу удержаться.

Эскулап шумно втянул носом воздух и плавно обмяк в кресле, утопив голову в мягкой спинке. Такой нехитрый прием, как ни странно, притуплял боль.

— Не думаю, что ты пришел покурить, — глядя в потолок не по возрасту ясными глазами сказал главврач. — Так что можешь выкладывать, с чем явился.

— Начинай ты. Ведь не я ее увидел первым.

Эскулап усмехнулся. С высоты своих 65 лет он нередко забывал, что молодые еще могут думать, будто старики менее проницательны чем они.

— Ты увидел ее еще в ресторане, — мягко сказал главврач, — когда изображал из себя официанта. Как ты там оказался?

— Люди Кадышева проводили там задержание очередного «клиента». Им нужен был еще один официант в зале. Полковник послал меня. Естественно, по моей просьбе. Непосредственно в событиях я не участвовал, просто наблюдал издалека.

— Ну да, — съязвил Эскулап. — Кто же кроме тебя мог бы справиться с этой ролью.

— Мы вышли на нее несколько дней назад, — ровно сказал Василий, стряхивая пепел в хрустальный ковшик. — Одна из наших «ведьм» оказалась рядом с ней в кафе.

— Хороший потенциал?

Василий кивнул.

— Настолько хороший, что этим решил заняться ты сам?

— Восемь единиц.

Эскулап присвистнул. За всю историю существования Клиники 15 к ним попал только один человек с таким потенциалом. Но он был поражен церебральным параличом, а потому ничего толкового от него не добились.

— Тогда понимаю, — задумчиво произнес главврач, забыв о головной боли. — Я исследовал только ее сознание, поэтому… Но неважно. Что-нибудь еще?

— Похоже, что ее потенциал находится в активном использовании.

— Уверен?

— Судя по показаниям людей Давыдова. Они были абсолютно уверены, что она и ее… сообщник мертвы. Сердце не билось, зрачки не реагировали на свет, а это означает если не полный, то по крайней мере частичный контроль над внутренними органами. Даже если он и частичный, это уже означает активное использование.

Эскулап выпустил кольцо дыма, поплывшее к потолку. За годы практики он усвоил несколько положений, которые теперь принимались как аксиомы. Мало у кого есть экстрасенсорный потенциал, еще у меньшего числа из этих немногих он высок и уж вовсе ничтожное количество из этих экстраординарных способны активно его использовать. «Ведьмы», то есть агенты, способные улавливать особую ауру, тратят несколько лет, чтобы в толпе обнаружить подлинного носителя, который зачастую и сам не подозревает о своих способностях.

— А тут сразу два случая, — произнес он вслух.

Василий кивнул. Он думал о том же самом.

— Что ж, — Эскулап удивленно посмотрел на дымящуюся в руке сигару, совершено не представляя, как она оказалась у него в руке и тут же положил ее на край пепельницы. — Сейчас я тебе подкину еще пищу для размышления.

— Вряд ли ты меня чем-то удивишь, — Василий поджал губы и покачал головой. — Подумай сам, ведь мне пришлось собирать себя по кусочкам после того, как произошла эта чертова катастрофа. И вот как только все уже почти улеглось… — он улыбнулся, — Илонка вернулась. Черт! Когда я увидел ее тут… Она же просто воскресла из мертвых.

— Это точно.

Услышав мрачный голос Эскулапа, Василий недоуменно взглянул на него. Главврач рывком поднялся с кресла и подошел к окну. Мальцев положил локоть на стол, примяв лежащую возле портсигара газету.

— Что случилось?

Плечи Эскулапа приподнялись и остались в таком положении. Василий хорошо знал, что означает этот жест. Главврач собирается с мыслями. И до определенного момента ничего не скажет. Вот когда плечи опустятся…

— Когда ты увидел ее в ресторане, ты узнал ее? — отрывисто спросил главврач.

— Нет. И ничего удивительного, она же была в парике и…

— Плюс там был твой заклятый друг Скалин, — прервал его Эскулап, бросив едкий взгляд из-за плеча. — Двое профессиональных солдат не сумели узнать школьную приятельницу из-за парика?

— Какого черта ты ходишь вокруг да около?

Высокий аристократичный лоб Мальцева не собрался в морщины даже тогда, когда он нахмурился.

— У нее раздвоение личности, — сказал Эскулап, барабаня пальцами по стеклу. За окном прыгала синица, выхватывая из кормушки семечки. — Она помнит о катастрофе и это переломный момент. После этого ее сознание расслаивается. Вот почему ты ее не узнал. Когда начинает доминировать другая личность, меняется все. Поведение, походка, голос и даже черты лица. Причем если у нее действительно активно используемый потенциал, то она может создать себе какое угодно лицо даже безо всякого грима.

— То, что ты мне говоришь, это аксиома. Не пичкай меня прописными истинами. И раздвоение личности, не такая уж редкость, — стараясь подавить растущую тревогу сказал Василий. — Может быть травма мозга?

Эскулап, целиком занятый собственными мыслями, не обратил на эту реплику внимания.

— Когда я сказал, что ее сознание расслаивается, я не совсем точно выразился. Оно просто заменяется другим. До крушения поезда она Илона Ленс, после — Гарпия. Совершенно другая личность, со своими привычками, своим характером, как я уже сказал даже со своей внешностью. Плюс набор специфических умений, включающий в себя знания, необходимые профессиональному убийце.

Эскулап повернулся к Мальцеву лицом и тяжело опустился на подоконник.

— Я провел все возможные исследования, — сказал он, тщательно подбирая слова, — начиная от сканирования мозга и заканчивая гипнозом. Первое показало, что никаких физических повреждений нет, — главврач усмехнулся, — прямо как у меня… а второе вот эту самую подмену сознания. Тем не менее симптомы раздвоения личности стандартные. Илона не подозревает о существовании Гарпии, а та в свою очередь, ничего не знает об