— Перекинем ее к Травке. Может, наконец между ними что-то заискрится. Покажи градусник, русалка. Неплохо. Выше тридцати девяти, и тебя не знобило?

— Сейчас чуточку чувствую, но я же говорю: я была в солярии.

— Ладно, влезай в тренировочный костюм и сразу же под одеяло. Я сейчас подам вам чай и пойду купить еды.

Виктория ушла, и мы, трясясь от холода, остались одни, каждая под своим одеялом. Примерно через час пришла Мария.

— Едва добрела, — простонала она. — Температура у меня, наверно, зашкаливает за сто градусов. Если я не лягу, то сейчас же свалюсь. Господи, кто это на моей кровати?

— Ухожу… — Я так резко села, что голова у меня пошла кругом.

— Иди ко мне, — сказала Милена, приглашающе приподняв одеяло. — Поместимся втроем.

Я вылезла из-под шерстяного пледа и поплелась к столу. Никогда еще восемь шагов не требовали от меня стольких усилий. Я словно шла по Юпитеру.

— Ну и слабость, — прошептала я. — Видно, какой-то жуткий мутант гриппа.

— А меня бьет страшный озноб, — пожаловалась Мария.

— Так залезай к нам. Будет теплей.

— Нет, не люблю коммуны. Уж лучше озноб. А где Виктория?

— Здесь! — заглянула Вика в комнату. — Я накупила соков, потому что вам нужно будет побольше пить. И скажу вам, что меня тоже, похоже, забирает.

— Боже, а кто же будет заботиться о нас? — простонала Мария.

— Я постучала к ребятам. Они сказали, что готовы покупать продукты, готовить еду и растирать спинки. А еще они могут переодевать нам пижамы и натирать грудь разогревающей мазью.

— Если так, то я возвращаюсь к тетке, — пригрозила Мария. — Я не позволю себя щупать парню, который тратит жизнь на борьбу с виртуальными кобылами.

— Ирек отнюдь не претендует, — сообщил Травка, который в этот момент зашел к нам, чтобы в полной мере оценить ситуацию. — Он предпочитает Лару Крофт, а кроме того, он уехал на каникулы к отцу. Это я предложил натирать, но только желающим, причем пылко желающим.

— Ну, если говорить о пылкости, то это относится ко всем, — обнадежила его Миленка. — Температура почти сорок.

— У меня пока тридцать восемь и пять. — Виктория присела рядом и принялась натягивать стеганые штаны.

— Тогда, может, и я измерю, — прошелестела Мария.

Травка вскочил и подал ей термометр.

— Травка, не хватает только, чтобы ты тоже разболелся, — сказала Милена.

— Это невозможно. Я так окурен травой, что бактерии делают большущий крюк, обходя меня.

Бактерии, может, и делают, но не вирусы, особенно вирус гриппа. Он навалился на Травку сегодня утром, и юноша пал у наших ног. Теперь мы болеем впятером, поочередно кашляя и стеная от боли в горле.

— Нет ничего хуже такого насморка, когда невозможно прочистить нос, — прохрипела Мария после сотой попытки выжать хоть что-то в бумажный носовой платок.

— Есть, — возразила Миленка. — Насморк, который выходит даже через уши.

— Счастье еще, что, прежде чем свалиться, я успел звякнуть кузену, который работает врачом в «скорой помощи», — сообщил нам Травка. — Он пообещал заглянуть вечером и проверить, не симулируем ли мы.

— Надеюсь, он принесет что-нибудь жаропонижающее, — просипела Виктория. — У меня такая высокая температура, что скоро на градуснике не останется делений.

— И что-нибудь от кашля, — добавила Мария. — Чувствую, он скоро выдерет у меня левое легкое вместе с сердцем.

— Кто тут произнес слово «легкое»? — прозвучал хмурый голос в коридоре, и в комнату энергичным шагом вступил худощавый блондин в армейской куртке, стриженный под авианосец.

— А вот и обещанная помощь в лице моего кузена Болека вместе с аптечкой, пачкой рецептов и печатью, — представил Травка.

— Приветствую всех жертв гриппа, а также возможных симулянтов. Кто первый на осмотр? Предупреждаю: стетоскоп у меня холодный.

Я вызвалась первой, решив, что чем быстрей с этим покончу, тем лучше.

— Сядь здесь и глубоко дыши, — велел Болек, приставив ледяной стетоскоп к моей левой лопатке. — Остальных прошу сохранять абсолютную тишину.

— Не знаю, смогу ли я. Меня так душит кашель, — пожаловалась Мария, однако несколько последующих минут мужественно боролась с ним.

— Отлично. Грипп с воспалением бронхов, — объявил Болек. — Кто следующий?

Вызвалась Миленка, потом Мария, потом Виктория и самым последним Травка.

— Ваше счастье, — улыбнулся Болек левым уголком губ. — Симулянтов среди вас я не обнаружил. Ну, теперь прошу обнажить жаркие попки. Надо вам слегка сбить температуру с помощью безотказного и исключительно дешевого пиралгина.

— Безотказного, но болезненного, — испугался Травка. — Ты же сам говорил, что некоторые пациенты при уколе одеяло прокусывают.

— Да, поэтому чувствительным особам я предлагаю внутривенно.

— Я, наверно, сразу лишусь чувств, — объявила Мария.

— Без паники. Это совсем не больно. В вену вставляется тоненькая игла, и постепенно вводится лекарство. Синяк минимальный.

— Сейчас я точно лишусь чувств, — шепнула Мария и в подтверждение своих слов стала белая как крахмал.

— Для сверхчувствительных я приготовил свечки, — утешил ее Болек. — Надо глубоко вставить две свечки. Потом минут пятнадцать борьбы с желанием помчаться в уборную — и дело сделано.

— Нет, я предпочитаю укол, — решил Травка. — Я гетеросексуальный, и свечки такого размера вызывают у меня скверные ассоциации.

— А от насморка у тебя что-нибудь есть? — спросила Мария. — У меня такое ощущение, будто нос вот-вот лопнет.

— Есть. — Болек принялся копаться в сумке. — Но капать можешь не больше трех дней, иначе возможно кровотечение.

— Нет, наверно, лучше терпеть насморк, хотя чувствую я себя кошмарно, — простонала Мария. — Как будто сейчас умру.

— Ну, если и умрешь, то хотя бы рядом будут люди, — заметил Болек, извлекая из аптечки противовоспалительные средства, — а не так, как одна старушка из Новой Гуты. Вызвали меня вчера. Из жилищного кооператива, потому что бабушка уже год не платила за квартиру. К ней пошли, но никто не открыл, почтовый ящик набит рекламой, а сквозь замочную скважину пробивается какой-то странный запах. Ну, они и позвонили в «скорую».

— А почему не в полицию? — спросила я.

— Да так, — пожал плечами Болек. — Элементарный рефлекс. Болит палец на ноге? Звонишь в «скорую». Часы остановились? Звонишь в «скорую». Захлопнул дверь в квартиру? То же самое. Ну, значит, вызвали меня в Новую Гуту около восьми вечера. Мы с Яреком, санитаром, звоним. Тишина. Ну, вышиб я дверь, а там тьма египетская.