Да, но в парикмахерской мужчину бы заметили. Но ведь была еще какая-то женщина! Значит, они с Пашкой действовали на пару. Для того чтобы похитить машину. Вернее, не машину, а работы Козлятьева, потому что машина-то была другая, наша машина попала в аварию. Значит, дело не в машине. А в козлах, вернее, в одном козле — том самом, мне хорошо знакомом, том, которого я видела у Козлятьева в мастерской, хотя самолично отправляла его на склад. То есть в том козле, которого подменили. И что в нем может быть? «Товара на миллион баксов...» — так сказала Ленка. Это могут быть либо наркотики, либо бриллианты, решила я и заснула.

Когда я продрала глаза, в квартире никого не было. Я взглянула на часы и поняла, почему: времени было без малого одиннадцать. Разумеется, Вадим уже ушел в свою больницу, ведь у него операция. Я встала, выпила кофе, съела кусок черствого хлеба с маслом. Продуктов ему купить, что ли, обед приготовить в благодарность за ночлег? Я поежилась: перспектива заниматься домашним хозяйством мало меня прельщала. Да и не до того теперь. Вадим, конечно, очень занят, пока я буду ждать его помощи, время пройдет, я ничего не узнаю, да еще бандиты могут выйти на мой след, и тогда я подведу хорошего человека.

Но что я могу предпринять прямо сейчас? Я вдруг вспомнила свои ночные размышления. Что-то слишком много я в последнее время стала размышлять, от этого появляются морщины, как утверждает Алена. Алена! Вот кто мне необходим как воздух.

Я снова набрала ее номер. Мобильник был отключен, а по домашнему телефону и ненавистный автоответчик молчал, и никто не брал трубку. Алена, если она слушала автоответчик, знает о моей просьбе позвонить мне. А если позвонить Алене по рабочему телефону... Но тут я поняла, что не знаю, где она работает. Что-то она говорила про то, что опять поменяла работу. Алена не засиживалась на одном месте, это ее принцип. Нужно искать где лучше, утверждает она.

Раньше мы работали вместе, в этой самой фирме у Олешка, это Алена меня туда привела. Потом она уволилась, потому что поругалась с женой шефа Вероникой. Та почему-то считает своим долгом вмешиваться во все служебные дела мужа. Как-то она налетела на Алену, когда та была в плохом настроении, и Алена ей быстренько объяснила, что к чему. Скандал был страшный, Алена уволилась, а Вероника, по утверждению шефа, слегла с повышенным давлением. К ней мы не испытывали сочувствия, но я тогда, помню, удивилась, с чего это вдруг обычно сдержанная Алена вышла из себя.

Так или иначе, она уволилась, и я очень расстраивалась по этому поводу, но потом привыкла. С тех пор Алена сменила несколько фирм, и я не знаю, где она сейчас работает.

Мысли мои перекинулись на Павла. Теперь я была уверена, что он причастен к пропаже машины. Если бы он не прокололся так с пропуском, сунул бы его мне в сумочку, тогда я могла в суматохе не обратить внимания, но сейчас я точно знала, что Пашка имеет отношение ко всем моим неприятностям. Конечно, ему-то досталось больше всех, но с этим я разберусь позже. Сначала надо спасать себя, своя рубашка ближе к телу.

Значит, если предположить, что Павел — главное лицо всей аферы, то это именно он должен был сидеть за рулем той машины, в которую погрузили работы Козлятьева. Я прикинула, можно ли его принять за нашего шофера Витьку. Ну что, если надеть такую же засаленную кепочку, да в полутьме, кто там смотрит на водителей... Ведь основные переговоры на складе вела женщина, настолько похожая на меня, что все уверены, что это я и есть. Об этом после, одернула я себя, сначала выясним с Павлом.

Значит, он был за рулем той самой треклятой машины и выехал со склада примерно в шестом часу вечера в пятницу. А в восемь он уже встречал меня у ресторана, причем опоздал на десять минут и пришел какой-то возбужденный. Тогда я не придала этому значения, но теперь понимаю, что Павел очень торопился, чуть не запыхался. Значит, времени у него на все про все было два с половиной часа. И получается, что он не мог далеко уехать на той машине. Он где-то спрятал ее, чтобы потом, ночью, продолжить задуманную аферу. Но его убили. И, наверно, машина с «товаром на миллион баксов» стоит где-нибудь в гараже и ждет, когда ее найдут. А в это время бандиты гоняются за мной с вопросом, куда я дела машину.

Так жить нельзя, подумала я. Нужно найти чертову машину и отдать бандитам товар. Возможно, тогда они оставят меня в покое, тем более что я объясню им все как было.

Я сама понимала, что в голове у меня полный бред. Если даже и удастся найти пропавшую машину, то вероятность того, что бандиты поверят мне, примут свой товар с извинениями и отпустят меня на все четыре стороны, практически равна нулю. В делах, где маячит миллион баксов, не оставляют свидетелей, это пишут во всех детективах. Но нельзя же просто так сидеть и ждать, когда тебя поймают бандиты! Я вспомнила жуткую бледную физиономию Рахима, что сидел со мной на заднем сиденье автомобиля, и поежилась. Еще одной встречи с этаким чудовищем я просто не перенесу, умру на месте от страха!

Так что нужно действовать. Просто необходимо побеседовать с мамашей Павла в больнице. Мне надо взять себя в руки и навестить ее. Наверняка она знает, есть ли у ее сына какой-нибудь гараж или еще что-то подобное, где можно на время спрятать машину.

Я быстренько собралась, купила по дороге фруктов, шоколадных конфет, печенья и пачку чая в пакетиках (все знают, какой в больнице чай, его пить невозможно) и отправилась в больницу на улицу Гагарина.

Нашла я нужное здание довольно быстро, хоть добиралась на эту улицу Гагарина черт-те сколько времени.

— Вы, девушка, куда это направились? — зловещим тоном окликнула меня необъятных размеров тетка, сидящая за столиком у вертушки.

— К Елисеевой, в двенадцатую палату, — я чарующе улыбнулась, отчего тетка, кажется, пришла в еще большую ярость.

— А вы читать умеете? — проскрежетала она и показала на объявление, под которым восседала: «Вход для посетителей с 16 до 18, кроме среды».

Сегодня был вторник, но два часа дня.

— Что же мне тут, два часа торчать? — воззвала я.

— А мне какое дело! — тетка всколыхнулась всеми своими подбородками и отвернулась.

— А нельзя ли как-нибудь? — протянула я и сделала рукой выразительный жест.

— Нельзя! — отрезала вредная тетка, и ее подбородки снова пришли в движение.

— Ну как хотите, — я пожала плечами, — вам же хуже.

Я вышла в больничный двор и очень быстро нашла там бабульку-санитарку, которая грелась на солнышке, пренебрегая своими служебными обязанностями. Сотенная бумажка перекочевала в карман застиранного бабулькиного халата, и я очутилась в палате Ольги Павловны, минуя зловредную тетку на входе.

Ольга Павловна выглядела неважно. Голова у нее была забинтована, глаза закрыты, и лицо очень бледное. Она открыла глаза, когда я позвала ее шепотом, и очень мне обрадовалась. Мне стоило больших трудов изобразить приветственную улыбку, сердце сжалось в груди.

— Анечка, дорогая, — бормотала старуха, — скажи Паше, чтобы он обязательно пришел меня навестить. Мне нужно с ним поговорить, это очень важно...