– Это Севр, – услышала Талия за спиной голос Руфа, но не обернулась.

– Дэймос жил в Александрии и там же умер? – спросила Талия.

– Да.

– И теперь Аметил стремится в земли Птолемея?

– Не говорит об этом прямо, но он одержим идеей найти ответы на свои вопросы. Я планирую удовлетворить это стремление.

– Надеюсь, ты не позволишь ехать с ним ученице. Ей там совершенно нечего делать.

– Безусловно.

– А что насчет моей просьбы? Ты обещал подумать над ней.

– Я подумал.

Его голос умолк. Вызов прервался.

Харита подняла взгляд. Плутон задвигал обратно ящик с мертвым телом. Руф стоял рядом.

– Кто хочет ехать в Александрию? – спросил он, и недоверчивый прищур вернулся на его лицо.

– Его зовут Аметил. – Талия помедлила и добавила: – Он поможет тебе в твоих поисках. И, думаю, гораздо лучше, чем я.

Он поднимался из сна, точно ныряльщик-фридайвер с глубины. Колоссальная масса воды давила на каждую клетку тела, растворяла проникающий сквозь толщу тусклый солнечный свет, жгла холодом бездны через гидрокостюм.

Кислород в легких заканчивался, и Трои уже перестал их чувствовать. В груди нарастало онемение, границы зрения заливало мраком – так, что виднелась лишь узкая щель, замочная скважина, да и то ненадежная, подрагивающая и вот-вот грозящая исчезнуть вместе с последними крупицами сознания, которое пытался удержать агонизирующий от недостатка кислорода мозг.

Время, чтобы подняться до начала «самбы» – потери моторного контроля над телом из-за гипоксии мозга, – все еще оставалось, но сокращалось с каждой четвертью секунды. Трои знал, что тьма – означает смерть. Он «погаснет», и глубинное течение унесет его далеко-далеко, в сердце океана, где человеческое тело не найдут и за целую вечность. Стараясь сохранять спокойствие, ныряльщик продолжал мерно работать ластами, держась правой рукой за путеводный трос, уносящийся высоко вверх, туда, где серебрился и дрожал потолок водной поверхности.

Здесь был еще кто-то. Этот некто не давал обнаружить себя, перемещался слишком быстро, под ним, скрываясь в толще воды, наблюдая, но Трои чувствовал вибрации моря, когда незнакомец подплывал достаточно близко. Иногда, словно играя, он дергал трос, отчего тот дрожал, точно переохладившийся пловец, и в эти мгновения ныряльщику казалось, что единственная ниточка, связывающая его с миром, полным воздуха и тепла, оборвется в любую секунду.

А быть может, и не казалось. Он слышал это от другого ныряльщика. Шепотом сквозь гул, забивающий уши, злорадной насмешкой и угрозой. Агонизирующему мозгу представлялись мрачные картины и слова, которых не было. Сознание Троя постепенно угасало среди хоровода океанид, нереид и гиппокампусов, поднявшихся со дна, не желающих отпускать человека наверх.

Он разобрал слова второго пловца, тот приказывал ему сделать нечто неправильное, и Трои, удивленный этим, не сдержался и сделал вдох. Глубокий и сильный, так, что вода заполнила его бронхи и легкие, точно жидкое золото.

Последнее, что услышал ныряльщик – тихий смех.

В следующее мгновение он проснулся. Воздух насыщал горящие легкие, словно он и вправду тонул на глубине, а не спал. Сердце стучало как бешеное. Сквозь этот стук и шум крови в ушах Трои не сразу расслышал мелодичное гудение ручного терминала.

Будильник трезвонил уже несколько минут, и он отключил его, с трудом перебарывая апатию.

– Свет.

Собственный голос показался чужим и дребезжащим, но система управления домом узнала его – и большие скошенные панорамные окна начали светлеть, набирать прозрачность, впуская утро в квартиру, находящуюся на сорок втором уровне небоскреба.

– «Пробуждение».

Из скрытых динамиков зазвучали мелодии летнего леса. Щебет птиц, жужжание пролетевшего шмеля, отдаленный звон ручья и шум ветвей деревьев. Трои предпочитал «Грозу», но сегодня ему требовалось нечто иное, чем шелест дождя.

Еще одно усилие, и он встал с постели, ощущая себя столетним стариком. Или же человеком, кутившим всю ночь и опустошившим все алкогольные запасы в баре.

– Приготовь кофе, – сказал он. – Сегодня двойной эспрессо. И… что-нибудь на завтрак. Все равно что.

Трои отправился в ванную, все еще слыша в ушах неприятный смех из ночного кошмара.

Очередного ночного кошмара.

Они снились ему уже довольно давно, отчего по утрам Трои ощущал себя словно после марафонской дистанции, причем во время бега ему приходилось нести на себе доспех гоплита, включая щит. Это изматывало, он чувствовал нарастающую усталость, раздражительность и потерю внимательности.

В душевой кабине система сама определила его состояние, и программа включила контрастный душ, меняя направление водяных струй и их температуру, «оживляя» и тело и разум. Трои оперся обеими руками о стену, чувствуя, как просыпаются мышцы, и пытался ухватиться за фрагменты кошмара, ускользающие из его памяти вместе с каплями, стекающими по коже.

Каждый раз сон был новым, и неизменным оставался лишь вкрадчивый шепот незнакомца. Трои не помнил его слов, они скрывались где-то глубоко внутри и оживали лишь глубокой ночью.

Вода сменилась потоками горячего воздуха, высушившими тело. Кровать уже была убрана, а из гостиной доносился аромат кофе. Быстро одевшись и сунув терминал в карман рабочего комбинезона, Трои позавтракал, не садясь за стол и наблюдая за тем, как утреннее солнце поднимается все выше и выше, зажигая зеркальные поверхности небоскребов, а домашняя система управления чуть затемняет стекла, подстраивая их так, чтобы человеческий глаз мог легко адаптироваться к прямым лучам, в которых купался Полис.

Погода обещала быть хорошей, без ветра, а значит, в кабине не станет трясти. Не то что вчера.

Терминал негромко пискнул, напоминая, что хозяин опаздывает. Пока Трои затягивал шнурки на высоких рабочих ботинках, панель входной двери высветила информацию о погоде и пробках. Он так и не смог выбрать голос для своей домашней системы, хотя фирма предложила ему множество вариантов. В какой-то момент у него возникла мысль взять за образец Иву, но Трои отбросил эту идею как кощунственную. Ему не хотелось такого вот «раздвоения» в своей жизни. В итоге умный дом остался без речи, и когда человек уходил, квартира проводила его тишиной.

Дверные замки закрылись совершенно беззвучно, и он, пройдя коридор, вышел в просторный холл, ожидая лифт. Тот прибыл через минуту, распахнув двери, встречая его улыбкой соседки с верхних этажей. Трои уже дважды с ней сталкивался. Она была новенькой в их комплексе, совсем молодой, со светлыми волосами, собранными в высокую, но вместе с тем деловую прическу.

Сегодня он ответил на ее улыбку через силу, лишь потому, что не хотел, чтобы девушка думала, что ее сосед груб.