…Вокруг были горы.

Все немногочисленные пассажиры замолчали, глядя в панорамные окна. Снежные вершины на фоне ослепительного синего неба надвигались, закрывали горизонт, сами становились единственным ориентиром в этом величественном, холодном мире…

Когда поезд прибыл на конечную станцию, Руф вышел из вагона – и замер ошеломленный, видя теперь всю панораму.

Все, кто оказывался здесь, останавливались и безмолвно смотрели по сторонам несколько минут, не в силах сдвинуться с места. Даже Тайгер, который немало повидал на своем веку.

Величественный Мон Сильванус[8] с острой вершиной, лишенной снега из-за сильнейших ветров на высоте, выделялся из всей Пеннинской гряды самым узнаваемым, зазубренным профилем.

Внизу, у подножия гор тянулись узкие пешеходные тропы, ведущие к озерам – круглым каменным чашам, наполненным ледяной водой, кажущейся сверху зеленой. Длинные ледники, покрытые глубокими трещинами, сползали с гор. Их ровное дыхание касалось путешественников, стоящих на обзорной площадке, зимним холодом и тут же откатывало, сменяясь теплым ароматом трав с альпийских лугов.

– Значит, здесь ты живешь. – Руф рядом с Талией прищурился, поднял руку, заслоняясь от яркого солнца.

– Вон там. – Харита показала на каменный купол чуть выше обзорной площадки.

– Похоже на обсерваторию.

– Когда-то давно ею и был. Мой учитель перестроил его…

Руф удобнее перехватил трость, коснулся покрасневшего лба. Талия, увидев этот жест, ненавязчиво взяла гостя под руку.

– Здесь высота больше трех тысяч. Без адаптации тяжело находиться на открытом воздухе. Идем, у меня в доме давление выравнивается.

Узкие ступени, вырубленные в скале, вели к крыльцу. Между булыжников вилась алая сныть, прижатая к земле ветром. Растение – неизменный спутник сновидящих.

На соседнем холме стояло трехэтажное здание из темного камня, построенное в том же стиле, что и древняя обсерватория. Внушительное и грозное на фоне белых склонов гор.

– Это отель, – сказала Талия, заметив взгляд Руфа. – Сюда приезжают кататься на горных лыжах, альпинисты взбираются на Лесной перевал.

Она поднялась по широким ступеням. Двери, реагирующие на движение, открылись, приглашая внутрь, в полутемный круглый холл. Изогнутая лестница из серого гранита вела на второй этаж, и оттуда лился поток яркого горного солнца.

– Присаживайся, – харита указала на ряд кресел. – Здесь, за стойкой, чай, кофе… Если станет скучно, можешь спуститься к отелю. У них очень хороший ресторан.

– Я подожду здесь. – Руф сунул руку во внутренний карман пиджака, вытащил флэш-карту устаревшей модели и подал харите.

– Я сделаю все, что от меня зависит, – сказала она именно то, что гость хотел услышать.

Он кивнул, подошел к одному из кресел и устало опустился в него, рассеянно посматривая по сторонам.

Талия сняла плащ, не глядя положила на спинку стула, сбросила ботинки.

Поднялась в свою жилую комнату. Постояла у окна, глядя на панораму гор и настраиваясь на работу. Опустила жалюзи.

В кровати она вытянулась, сжимая в ладони трофей, закрыла глаза, вспоминая. Мэтт спрашивал, что помогает ей выйти в сон. Она не ответила тогда.

Сначала темнота.

Затем оглушительная тишина, какая бывает лишь после раската грома и выстрелов.

Мягкое покачивание, словно дно лодки поднимают и опускают невысокие волны.

А затем глубокий, уверенный голос, шепчущий на ухо:

«Все хорошо. Слышишь? Ты в безопасности. Теперь ты можешь уснуть».

«Теперь я могу спать», – повторила Талия про себя и погрузилась в реальность, созданную другим вдохновителем.

Путешествие по миру сна было не долгим, впрочем, как и сам этот сон. Харита то скользила по событиям, просматривая несложную прямую ветку сюжета, то заглядывала в глубину подсознания, где скрывались истинные мотивации и зацепки. Сложная работа, отнимающая ничуть не меньше сил, чем создание сновидения…

Когда Талия спустилась вниз, Руф сидел на прежнем месте, напряженно ожидая ее возвращения.

– Все нормально? – спросил он сухо, и харита поняла, что он пытается скрыть под суровой сдержанностью тревогу.

– Да.

– Заметила что-нибудь?

– Этот сон записан по твоим воспоминаниям?

– Да.

– Ты часто пересматривал его?

– Пару раз в месяц.

– Кто его делал?

– Один из специалистов Александрии. Его зовут Левк.

Талия села в кресло напротив, положила руки на шею сзади, запрокинула голову, разминая уставшие мышцы.

– Что-то не так? Талия, в чем дело?

– Этот сон слегка подправлен. Я видела три слоя. Первый – основная канва сюжета… происшествия. Затем поверх еще один – работа вдохновителя, который восстанавливал твои слегка размытые воспоминания, и это нормально, ведь человек не может помнить все, досконально. А вот последний срез – несколько фрагментов, виртуозно внедренные в текстуру. Очень тонко, незаметно.

– Мне подсунули фальшивку? – спросил он глухо. – Все было по-другому?

Талия крепко взяла его за руку. Ощутила под пальцами сухую, горячую кожу.

– Все было так. Но с нюансами. Из года в год ты пересматривал этот сон и сам загружал себе в память подправленные воспоминания.

– Кто это сделал?

– Тот, кто записывал для тебя сон. Или тот, кто имел доступ к этому носителю сна.

– Зачем? Если я видел то, чего не должен был видеть, почему меня просто не убили? – Он машинально освободился от ее ладони, все еще сжимающей его руку.

– А может быть, сновидящий всего лишь хотел оградить тебя от жестоких картин реальности. Сгладить впечатления. Дать тебе жить нормальной жизнью без боли и сожалений.

– Когда ты смотрела – видела то, что было на самом деле?

Харита отрицательно покачала головой. Она не видела. Она догадалась. Слишком большой опыт и знание психологии людей Полиса, для которых – и про которых – она создавала свои сны. Впрочем, Талия так же хорошо представляла жизнь в агломерации и ее законы.

Но Руфу не были нужны ее догадки.

Он нуждался в реальных фактах.

– Какие места исправлены?

Талии очень не хотелось говорить об этом, но он буквально вцепился в нее, требуя ответа.

– Несколько мгновений во время нападения. Буквально секунды. Эпизод в кузове грузовика. Разговор со сновидящим в камере.

– Кто-нибудь может вытащить из меня подлинные воспоминания?