– С Лэнфордом Эллисом.

– Папа. Я не хочу об этом сейчас говорить.

– Опять эти чертовы ублюдки, – проворчал Ангус.

– Рут сегодня с ним повидалась.

– Папа…

– Мы не должны ничего скрывать от наших друзей, Рут.

– Отлично, – сказала Рут и бросила отцу конверт, который ей вручил мистер Эллис.

Стэн приподнял язычок, посмотрел на лежавшие в конверте купюры и положил конверт на подлокотник складного стула.

– Какого черта? – буркнул Ангус. – Что там? Куча наличных? Мистер Эллис дал тебе эти деньги, Рут?

– Да. Да, он мне их дал.

– Ну, значит, ты ему их назад отдашь, черт бы его побрал.

– Думаю, это не ваше дело, Ангус. Ты хочешь, чтобы я вернула деньги, папа?

– Мне плевать, как эти люди швыряются деньгами, Рут, – сказал Стэн Томас.

Но он все же взял конверт, вынул купюры и сосчитал их. В конверте лежало пятнадцать банкнот. Пятнадцать двадцатидолларовых банкнот.

– Для чего эти долбаные деньги? – сердито спросил Ангус. – Для какого черта эти долбаные деньги, а?

– Ангус, не лезь, – сказал отец Рут.

– Мистер Эллис сказал, что это мне на развлечения.

– Развлекательные денежки? – хмыкнул отец Рут.

– Деньги на развлечения.

– Деньги на развлечения? На развлечения, вот как? Чтобы повеселиться?

Рут промолчала.

– Пока что просто жуть, как весело, – сказал ее отец. – Веселишься, Рут?

Она ничего не ответила.

– Эти Эллисы – они знают, как повеселиться.

– Не знаю, для чего эти долбаные деньги, но ты сейчас быстренько туда смотаешься и вернешь их, – сказал Ангус.

Некоторое время все трое молчали, глядя на деньги.

– Хочу еще кое-что сказать про эти деньги, – наконец нарушила молчание Рут.

Отец Рут провел ладонью по лицу – с таким видом, словно вдруг почувствовал, как он устал.

– Ну-ну?

– Да, хочу еще кое-что сказать про эти деньги, – повторила Рут. – Мистер Эллис был бы очень рад, если бы часть из них я истратила на поездку к маме. К моей матери.

– Господи Иисусе! – взорвался Ангус Адамс. – Господи Иисусе, тебя же целый чертов год здесь не было, Рут! Ты ведь только что, мать твою, вернулась домой, а тебя опять куда-то отправляют?

Отец Рут молчал.

– Эти чертовы Эллисы гоняют тебя по всему острову, приказывают, что делать, куда ехать, на что смотреть, – продолжал распаляться Ангус. – И ты делаешь все чертовы вещи, которые тебе велят делать чертовы Эллисы. Знаешь, что я тебе скажу? Ты станешь такой же поганкой, как твоя чертова мамочка.

– Ангус, не лезь, – сказал Стэн Томас.

– Ты не будешь против, папа? – взволнованно спросила Рут.

– Господи Иисусе, Стэн! – брызжа слюной, воскликнул Ангус. – Скажи своей гребаной дочке, чтобы она сидела тут, где ей и место.

– Первым делом, – наконец проговорил отец Рут, – закрой свой чертов рот.

Наступила короткая пауза.

– Если ты не хочешь, чтобы я с ней виделась, я не поеду, – сказала Рут. – Если ты хочешь, чтобы я вернула деньги, я верну.

Отец Рут повертел в руках конверт. Еще немного помолчав, он сказал своей восемнадцатилетней дочери:

– Мне плевать, с кем ты проводишь время. – С этими словами он швырнул ей конверт.

– Да что с тобой такое? – рявкнул Ангус Адамс, глядя на лучшего друга. – Что с вами такое, гребаные люди?

Что касается матери Рут Томас, то с ней все было не так-то просто.

У людей с острова Форт-Найлз всегда возникали проблемы с матерью Рут Томас. Самой большой проблемой были ее предки. Она была не такой, как все остальные жители острова Форт-Найлз, чьи семьи жили здесь с незапамятных времен. Она была не такой, как все люди, точно знавшие, кто был их предками. Мать Рут Томас родилась на острове Форт-Найлз, но нельзя было сказать, что она родом с этого острова. Проблема матери Рут Томас заключалась в том, что она была дочерью сироты и иммигранта.

Никто не знал настоящего имени и фамилии женщины-сироты, никто ничего толком не знал об иммигранте. Таким образом, генеалогическое древо матери Рут Томас было как бы обрублено с двух сторон. Оно заканчивалось двумя тупиками. У матери Рут не было предков ни по материнской, ни по отцовской линии, она о них ничего не знала. Генеалогию предков своего отца Рут могла проследить на протяжении двух столетий, не покидая кладбища на острове Форт-Найлз, но с материнской стороны для нее все начиналось с женщины-сироты и иммигранта. На ее мать, происхождение которой было неизвестно, на острове всегда смотрели косо. Ее рождение было связано с двойной тайной, а у всех остальных в семейной истории никогда никаких тайн не было. Никто бы не появился на Форт-Найлзе, не имея в запасе семейной хроники. Словом, мать Рут Томас вызывала у людей неприязненные чувства.

Итак, бабушка Рут Томас (мать ее матери) была сиротой, которой дали поспешное, невыразительное имя Джейн Смит. В тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году Джейн Смит, крошечное дитя, была найдена на ступенях лестницы больницы для детей-сирот моряков в Бате.[7]Медсестры подобрали малышку, выкупали и дали ей самое стандартное имя. Они решили: уж лучше такое имя, чем совсем никакого. В то время упомянутая больница была относительно новым учреждением, основанным сразу после Гражданской войны для детей, чьи родители пали на поле боя, а в особенности для детей морских офицеров, убитых в сражениях.

В этой больнице царствовали строгие порядки. Там поддерживали стерильную чистоту, детей заставляли делать зарядку, следили за тем, чтобы у них регулярно был стул. Возможно, девочка, которую нарекли Джейн Смит, действительно была дочерью матроса, а может быть, даже морского офицера, однако при найденыше не обнаружили ничего, что неопровержимо говорило бы об этом: ни записки, ни медальона, ни одежды, которая могла бы что-то подсказать. Это был просто здоровый ребенок, туго запеленатый и лежащий на ступенях лестницы перед приютом.

В тысяча восемьсот девяносто четвертом году, когда сиротке Джейн Смит исполнилось десять лет, ее удочерил джентльмен по имени доктор Жюль Эллис. Жюль Эллис был молод, но он уже сделал неплохую карьеру. Он был основателем компании «Эллис-гранит», и родом он был из Конкорда, штат Нью-Гемпшир. Похоже, Жюль Эллис всегда проводил лето на островах штата Мэн, где к тому времени уже действовало несколько весьма продуктивных каменоломен. Ему нравился штат Мэн, жителей которого он считал исключительно трудолюбивыми и милыми людьми; поэтому, когда он решил взять приемного ребенка, он нашел девочку в приюте штата Мэн. Он подумал, что она вырастет здоровой и веселой.