С Польшей тянули до последнего, так как московская казна была пуста, а мои средства массово уходили на строительство дороги и двух, а потом и трех поселений в Америке. Но работы по восстановлению каналов и судоходства по Великой, Ловати и Каспле продолжаются уже четыре года. Многое, очень многое сделано, остался небольшой отрезок, который ведет непосредственно к Катыни. Но это место принадлежало Польше. Ни на какие переговоры Владислав IV и сменивший его Ян II, кстати, Ваза, не шли, наоборот, начал кампанию по легализации лже-Шуйского. Но страх перед гвардейцами был велик, поэтому лже-Шуйский даже в Смоленске не появлялся, отирался в районе Варшавы и Кракова.

Через полгода после свадьбы Андрея и Анастасии «ЛК-2» подошел к замерзшему фьорду у Нюнесхамна. Там на «Татьяну Выборгскую» высадился целый десант шведов во главе с королевой Кристиной. Она потащила с собой всех своих любимцев и одну любимицу – Эббу Спарре. Присутствовал и посол Испании в Швеции, ненавидимый всеми, Пиментель. Из «нужных людей» присутствовал губернатор Лифляндии Клас Тотт и «губернатор Великой Польши и Мазурии» Бенгт Габриельсон Оксеншерна, младший сын нашего старого врага.

Год назад Кристина была официально коронована, но недовольство ею ширилось, упадок ощущался во всем, а шикарнейший двор поглощал все больше и больше финансов. А тут еще и «официальный визит» придумали. Риксрод был в бешенстве, но сделать ничего со своевольной королевой не мог. На совещании в нем королева заявила, что благодаря действиям риксрода ее даже на свадьбу не пригласили, видимо, посчитали неплатежеспособной, потому что кроме призывов к экономии она от риксрода ничего не слышит. А позиции на южных пределах постоянно подвергаются нападениям, поэтому требуется помощь могущественного Выборга, у которого есть и свои собственные интересы по разделу Польши. В итоге визит был одобрен, и, несмотря на странное по времени приглашение, двор выехал в Нюнесхамн, где был поражен гигантским ледоколом. Посольство прошло через кормовую палубу на борт флагмана. Там состоялся небольшой парад. Затем обед, и корабли двинулись к проливам.

И без того большие глаза Кристины широко раскрылись, когда она лично увидела канал за ледоколом. Не поднимая парусов, за ним двигался крейсер. Вышли на чистую воду через час, и лишь после этого были подняты паруса.

Переход на атолл Полуночной Луны занял шесть дней, в течение которых обсуждались в основном торговые вопросы. Швеция желала сближения экономических отношений и говорила о поставках своей руды на комбинат в Выборге, дескать, это будет дешевле, чем таскать руду через океан, но они слабо представляли объемы, которые перерабатывал Выборг. А поднимать еще один карьер, да еще и в замерзающей Ботнике, мне было совсем не интересно. Тем более что этим я начну помогать конкуренту. Мне было проще полностью умертвить металлургию у шведов и занять их другими делами. Но вся их экономика крутилась вокруг железа и оружия. Когда у меня была надобность в руде, они ее продавать отказались. Теперь, когда все проблемы сняты, у них вдруг нашлась руда. Даже не смешно.

Сама Кристина в этих разговорах участия не принимала. Она почти безвылазно сидела в своей каюте вместе Эббой Спарре или доктором Бурдело. Поговаривали, что у нее роман с обоими. Не знаю, все может быть, свечку не держал. Переговоры начали заходить в откровенный тупик, выхода из которого вообще-то не было. До тех пор, пока в дело не вмешался Оксеншерна. Он переключил внимание всех на то обстоятельство, что общие интересы России, Выборга и Швеции находятся не в Ботническом заливе, а на той земле, которую ему подарила королева. Своя рубашка всегда ближе к телу. Польша! Давайте ее разделим, и всем будет хорошо! Особенно ему. Ему уже «подарили» всю Польшу и Мазурию. Вот это размах! Вот это – по-королевски! А он готов поделиться некоторыми уделами, особенно теми, которые ему не взять. Поляки еще не знают о подарке, поэтому что-то не горят платить товарищу Бенгту налоги. Они просто не понимают неизбежности этого акта!

Фактически Швеция сейчас правит в Польше, но почему-то они не желают унии со шведами. Происходящие из одного королевского рода и считающие друг друга узурпаторами, короли и королевы никак не могли поделить этот кусочек, и дрались родственнички между собой с завидной регулярностью, но почти безуспешно. А тут появилась возможность договориться с соседушкой и на пару отоварить родственничков. Так что, Святослав свет Игоревич, диктуйте условия, я записываю.

И я начал диктовать. Оксеншерна понял, что губа у меня не дура, и начал торговаться. Препирались мы с ним две недели, и лишь на обратном пути ударили по рукам. Первый раздел Польши, пока еще на бумаге, произошел. Наверно, в нашей истории его бы назвали каким-нибудь пактом Молотова – Риббентропа, но нам было все равно. Победителей не судят. Оксеншерна получал больше. Мне сама Польша была не нужна. Пусть он с ними бодается. Они его быстренько отравят.

Королева оживилась лишь на острове, а потом долго выговаривала Пиментелю, что Испания могла бы ей тоже подарить такой островок, или продать. Не понимает, умная женщина, что без некоторых технологий на этой земле только индейцы могли выжить. И мы от них в конечном итоге получили здесь приличные урожаи той же земляники или ананасов. Испанцы, которые не захотели использовать эти технологии, потеряли эти земли, и те стояли брошенными целый век. А теперь законно перешли к более рачительным хозяевам.

Татьяна была не в восторге от необходимости общаться с этими двумя девицами (вторая тоже еще не замужем), так как они довольно сильно повернутые на религии, но выдержала. Отпуска, к сожалению, не получилось, все время съели гости. Мы вернулись в Выборг и продолжили заниматься подготовкой к освобождению Украины, Смоленской и Виленской областей. По договору со Швецией граница между нами будет проходить по Бугу и Западной Двине.

Первыми удар нанесли переяславские казаки, собравшиеся по команде на долгожданный сход и провозгласившие: «На вечные времена с Россией и Рюриком!» Они тут же осадили Полтаву, дождались подхода подмоги из Белгорода и Курска, пришедшей вместе с двумя ротами гвардейцев и несколькими батареями новеньких скорострельных 76-миллиметровых пушек. Левобережная «Польша» и недели не устояла. Ян Второй двинул войска на юг и получил осаду Смоленска и прорыв из-под Невеля на Вильну. А королевская морская пехота, по договоренности с Пруссией, на судах Выборга была высажена у Альтштадта, быстро продвинулась вперед и осадила Познань и Вроцлав. Одновременные и согласованные действия трех держав поставили в тупик короля Яна, или Джона Второго, который еще несколько месяцев назад требовал себе престол шведский. Не много не мало. На юге подвижные казачьи сотни брали город за городом, и гарнизоны практически не сопротивлялись. Войска России взяли Смоленск за семь дней, а предательство гетмана Януша II Радзивилла, который перешел на сторону Хмельницкого, поставило Польшу на колени. Магнаты польские признали власть королевы Кристины, и король Ян был вынужден бежать в Силезию. Ликвидация Польши всего за пять месяцев не входила ни в какие ворота для остальных государств Европы, но со всех сторон действовало девять гвардейских батальонов с 18-ю батареями, которые выкашивали упрямившихся защитников городов и крепостей.