…Что-то уж больно много предостережений, подумала Тонечка. Я в невестки не набиваюсь, я хочу просто поговорить и, может, на самом деле посмотреть собак.

Это такое прекрасное занятие – выбирать собаку!

…Нужно будет вписать в сценарий, как герой и героиня едут смотреть щенка. Только продюсер скажет, что на это нет денег, а режиссёр, что это сложно снять и уйдёт целая смена. И вычеркнут сцену!..

Когда она вошла в ресторан, все многочисленные родственники сидели, уткнувшись в огромные, плотные карточки меню.

Выражения лиц у всех разные.

Её муж читал с аппетитом.

Даня с удовольствием.

Настя нетерпеливо.

Родион испуганно.

– Я договорилась с Галиной Сергеевной, – сказала Тонечка мужу, плюхнувшись в услужливо подставленное официантом кресло. – Завтра встречаемся.

– Кто такая Галина Сергеевна? – тут же спросила Настя.

– Я буду салат из сезонных овощей, борщ, пельмени и беф-строганов, – объявил Даня. – А ты?..

– Сальсу, минестроне и равиоли с крабом. Дядь Саш, давай шампанского выпьем?

– Давай, – согласился Герман.

Тонечка подглядывала на Родиона. Ему нужно помочь, но так, чтобы не унизить и не вызвать лишних вопросов у любопытных и хорошо кормленных её собственных детей.

– Здесь всё вкусно, – полголоса сказала она мальчишке.

– Ты какую кухню любишь? – тут же встряла Настя. – Если итальянскую, бери спагетти, не прогадаешь.

– Я всё люблю, – пробормотал Родион.

На самом деле любил он не всё.

Дядькин друг сегодня уже кормил его в этом ресторане, и ему ничего не понравилось – в бульоне не было лапши, а только какие-то овощи тонкой соломкой, а пельменей принесли всего штук шесть, разве этим наешься?!

– Я суп не буду, – сказал Родион. – Я лучше мяса. И картошку-фри.

– Значит, – подытожила Тонечка, – свежий салат, стейк, картошки-фри у них нет.

– Мы попросим, и нам поджарят, – сказал Герман и помахал официанту. – Может, правда, сразу чаю?.. Пока ждём?

– Попроси, дядь Саш, – Настя скроила дурашливую гримаску. – И давайте светски беседовать! У меня через неделю этюд – обед в богатом доме!

– Ты горничная? – уточнил Даня. – Или дворецкий?

– Я хозяйка!

– Какая из тебя хозяйка, ты сразу самовар опрокинешь!

– Ой, – вдруг сказала Настя и просияла. – Правда! В богатом доме вполне может быть самовар! Ну, как деталь!..

И они заспорили, хорошая ли деталь самовар.

Родион сидел, разглядывая собственные руки.

– Мы написали заявление, – сказал Герман Тонечке. – Иначе Серёге пришлось бы того гопника отпустить с миром.

Родион всё не отрывался от своих рук, как бог знает от какой диковины.

– И ботинки поменяли, – продолжал Тонечкин муж. – Те, что я купил, оказались велики.

– А мне на телевидении сказали, что Лена Пантелеева на звонки не отвечает и дома телефон молчит.

– Мы это и так знаем.

– Я подписалась на неё в Инстаграм и посмотрела, что она там выкладывает. Сплошная красота и никаких побоев! И никакого мужа, а замуж она вышла, судя по тому, что сказали редакторши, совсем недавно.

– Это ни о чём не говорит.

Тонечка пожала плечами. С её точки зрения, отсутствие мужа в блоге, в ленте, на стене – везде! – говорило о многом.

– А муж у неё, сказали редакторши, типичный бывший военный. Твой друг – повар – военный?

Герман посмотрел на неё. И Родион посмотрел на неё.

И дети перестали спорить про самовар и посмотрели на неё.

– Какой друг-повар? – спросила Настя. – Дядь Саш, у тебя есть друг-повар? Мишлен, три звезды?

– Это чё, дядька повар, что ли? – протянул Родион. – Или военный?

– Военный врач бывает, – заметил Даня. – А военный повар?..

– Военный повар называется кок!

– Настька, ты серая личность! Кок – это морской повар! А военный… как, дядь Саш? Кашевар?

– Оператор полевой кухни, – буркнул Герман.

…Догадка Тонечки – и каких-то неизвестных редакторш! – его встревожила. Нужно срочно увести разговор в другую сторону, и он увёл.

– Кстати, про моря и реки! Здесь в Нижнем есть музей Сормовского завода. Если есть желающие, я позвоню и договорюсь.

– Музей завода? – удивилась Настя. – Зачем нам музей завода?..

Тонечка закатила глаза – до чего серую дочь она вырастила!

– Сормовский завод – легенда, – сказала она. – Сто романов можно написать и двести фильмов снять!.. Его в своё время устроил удивительный грек Бенардаки Дмитрий Егорович. Он всю жизнь занимался разного рода промышленностью, у него царь деньги в долг брал!.. Завод плавил сталь, делал пароходы, баржи, вагоны! Когда война началась, танки стал выпускать. Подводные лодки! Вы можете себе представить, дети, чтоб подводные лодки строили на реке?! А в Сормово строили!

– Как это? – Даня почесал голову, от чего сделался необыкновенно лохмат. – А как отсюда подводную лодку вести в море? Да ещё в войну?

– Сходи в музей, – посоветовал Герман. – И спроси.

– Я бы сходил.

– Ну, не зна-а-аю, – протянула Настя. – Это всё такое далёкое прошлое! Промышленная революции, вагоны! Какая сейчас разница, какой завод строил вагоны? Вот нам сейчас до этого какое дело?..

– Большое, – сказал Герман довольно резко. – Мы не прилетели сегодня из космоса и завтра обратно в космос не улетаем. Мы живём на этой земле, в этой стране, вблизи этой реки. Или, например, гор! Или моря. Ты представь себе, сколько людей стоит за тобой. Ну, ты же актриса! Закрой глаза и представь.

– Я всё что угодно могу представить, – пробормотала Настя несколько обескураженно. – Что значит – за мной, дядь Саш? Кто стоит?

– Питекантропов рассматривать не будем и славянские племена тоже, бог с ними, – продолжал Герман. – Но чтобы на свет появилась Настя Морозова и сидела сейчас в ресторане, нужно, чтоб твои предки пережили Батыя, Мамая, ливонцев, поляков, пожары, недороды, эпидемии. Чтоб ты родилась, нужно, чтоб линия твоих предков нигде не прервалась, чтобы они не только выжили, но и оставили сильных, приспособленных, сообразительных детей, которые тоже выжили и тоже оставили детей.

– К примеру, – вставила Тонечка, – Елец, городок такой, горел дотла двадцать раз! Двадцать!.. И всякий раз заново отстраивался.

– Потом Иван Грозный, – продолжал Герман, – опричники, казни, войны, Смута, голод, холод, темнота, болезни. Заметь, мы ещё до Петра не дошли! И линия твоей жизни нигде не прервалась.