Проректор недовольно поморщился. И до чего же у него лицо отталкивающее. Лорд Ревер испепеляюще глянул на блондина и мне его, честно, жалко стало. Но тут же вспомнила, что и ситуация вся из-за него началась и жалость тут же пропала.

— Студенты Кэт и Север, быстро, к себе на факультатив! — рявкнул проректор. — И чтобы я вас больше в этом отделении не видел!

И направился к порталу. А ректор Риган слегка кивнул:

— Магистр Дорн, — женщина плавно опустилась на пол. — Лорд Треш, — тот выдохнул освобожденный от невидимой руки проректора. К тренеру у ректора был обращен особый задумчивый взгляд. Но он ничего не спросил, а указал на нас. — Проводите студентов боевиков на лекции, и оба ко мне в кабинет.

Уходя, Север оглянулся, посмотрел на меня внимательно, сжал губы и, молча, направился по коридору. Следом за ним смерив меня ненавидящим взглядом направилась Кэт.

— Идем! — я даже не смогла понять кто это сказал Тара или Норис, а может и Рин. Но мы уже спешили следом за преподавателем Дорн, под неусыпным взором тренера Треша. Рин свернул направо от нас спеша на свои лекции. А уже входя в аудиторию я увидела, как быстро и тревожно переглянулись магистр Дорн и тренер Треш, и поняла — не одна я сталкиваюсь здесь с откровенной ненавистью. И не у одной меня похоже в будущем будут серьезные проблемы.

Аудитории встретила нас гробовым молчанием и тяжелыми взглядами одногрупников. Мы сели к первым партам. Ожидание леди Дорн оказалось долгим.

Не было привычного горна возвещающего об окончании лекции. Не было вечного шушуканья и разговоров. Тишина. И в ней гулко отстукивали у меня тяжелые мысли: Я демон! И я могла выбрать факультет! А еще у девицы глаза были жёлтые, как у убийцы Алана Гэйли.

О чем думали остальные я могла только догадываться по тягостному молчанию.

Именно оно и встретило вошедшую через два часа в аудиторию леди Дорн. Она прошла медленно, шурша длинными юбками по полу. Подошла к столу, окинула нас мрачным взглядом, остановившимся на мне.

— Достаем перья, — сказала и поправила очки. Руки её слегка дрожали. Легкое фиолетовое марево трепыхалось на пальцах. — И пишем новую тему: «Несанкционированные и запрещенные методы борьбы против воли черных магов, некромантов и демонологов».

Едва я вышла из аудитории, как меня Зак чуть с ног не сбил. Схватил за руку и потянул вниз из здания. Прошли мимо фонтана в молчании. Народу тут было уйма, и говорили, но настолько приглушенно, что казалось будто стоит шум ветра. Увидев нас, голоса смолкли и все находившиеся перед институтом уставились в нашу сторону. У меня от такого внимания озноб по позвоночнику пошел. Зак потянул меня дальше, увлекая подальше от многочисленных взглядов. А завернув за институт, порывисто схватил, прижал к себе и горячо дышал в волосы. Ничего не говоря и не объясняя.

— Ну ладно, чего ты? — начала я выбиваться из его обжигающий объятий. Все-таки он иногда был очень горячий. Мне дышать стало нечем. Он отпустил, у него лицо было напряженное.

— Ты в курсе происходящего? Нам всю программу изменили. Ввели предметы, которые только перед военными действиями вводят в обучающий процесс. Говорят, сам проректор Ревер сюда приходил. А потом слышали, как из кабинета ректора доносился разговор на очень повышенных тонах.

Я вздохнула.

— Проректор приходил. У нас стычка произошла с… Севером и демоницей… Слушай, Зак, — я ему в глаза посмотрела. И удивилась сколько заботы в них было. — Я теперь знаю из кого демонологов набирают.

У Зака брови на переносице сошлись.

— Из демонов. Из жутких, злых демонов… — выдавила я.

Зак меня крепче к себе прижал.

— Найли! — сказал на выдохе. У него руки обнимающие меня дрожали.

— Что происходит, Зак?

— Я должен был… Я мог… — голос осёкся. — Я не защитил тебя.

Я чуть отстранилась. Постаралась успокаивающе ему улыбнуться.

— Зак, там защитников хватало, это же все в нашем крыле произошло.

У него лицо исказилось, скулы напряглись.

— Найли, я… — что-то растерянное и пугающее было в тоне Зака. — Я мог тебя услышать. Ты… если бы позволила, — он глаза прикрыл и задышал тяжело. — Я мог тебя защитить. Мало того, я хочу тебя защищать, от всех, от каждого, кто решит тебя обидеть. И у меня бы хватило сил… Это так тяжело… Все что я узнал здесь о себе. Я очень хочу тебе рассказать и… не могу. Нам запрещено. Таким как я, запрещено.

— Значит, не говори, — начала я, чувствуя, как у самой сердце застыло от тяжелого предчувствия. Он посмотрел на меня с глубокой тоской.

— Ты не понимаешь… если бы я мог… я…

Я кинулась к Заку, уткнулась лицом в тяжело вздымающуюся грудь, ощущая жар исходивший от него, запустила пальцы в рыжую шевелюру.

— Не нужно, Зак! Если нельзя, то, может, потом. Когда-то ведь будет можно.

Он нервно улыбнулся.

— Когда-нибудь… Надеюсь, к тому времени не будет уже поздно.

Мы оба замолчали.

— Зак, — вспомнила я. — Девица, которая была с Севером — она демоница, дочь какого-то там верховного демона. У неё глаза были желтые, точно такие, как у убийцы Алана Гэйли.

Зак нахмурился.

— Это нехорошо. Убийцы демоны — это очень нехорошо.

— Почему. Чем они хуже простых убийц?

Зак вздохнул, коснулся губами моих волос.

— Демон, не станет мараться о простого смертного. Для этого должно быть очень веское обоснование. И это значит только одно сын советника, то есть покойный ныне, Алан Гэйли, либо был по уши в демонских делах. Либо…

— Либо что?

— Демон заказник, это не шутки. Приказать демону убить может только… демонолог. Очень сильный и влиятельный демонолог из высшего сословия. А если это так, то в убийстве замешано очень высокопоставленное лицо, и доказать вину такого будет очень непросто.

— Стой, Зак, но если демонологи сами демоны…

— Найли, — он обнял мое лицо ладонями и приподнял смотря в глаза, — демонами рождаются. А демонологами становятся. Я даже представить боюсь каким способом и что у них там за обучение такое. Быть не просто демонологом, а высшим, это… это уметь повелевать всеми. Людьми, проклятыми, демонами. Что за сила в них такая, откуда они её черпают и что за это отдают. Мне думать страшно…

«Души они отдают!» — захотелось сказать мне, вспомнившей вид проректора. Клубящаяся черная тьма вместо глаз. Живая. Злая. Готовая поглотить все и всех на своем пути.

Возвращались мы в тяжелом молчании. Зак проводил меня до общежития. И еще почти полчаса мы стояли обнявшись и ничего не говоря. И только когда я отстранилась и собралась зайти в здание, Зак заботливо проговорил.