Я едва успела отпустить связывавшие меня со световиками нити и набросить на живых простенькое защитное заклинание, как все вокруг поглотила тьма. Холодная, словно могильная плита. И обманчиво мягкая, словно приливная волна.

Честно говоря, я думала, что на этом все и закончится. Ко всеобщему, полагаю, удовлетворению. Однако, как оказалось, у Смерти на этот счет имелось собственное мнение. И если сначала на мои плечи легла невидимая тяжесть, между пальцами властно скользнули и тут же отдернулись чьи-то холодные щупальца, а сердце на мгновение укололо ледяной иглой… то очень скоро боль почему-то прошла. И я неожиданно перестала ощущать холод. Тяжесть в руках так же быстро исчезла, и на мои плечи вместо тяжелого покрывала невесомой накидкой легла черная шаль забвения. На сердце снова стало тепло, словно рядом оказался кто-то родной и близкий. А левой щеки коснулось слабое дуновение ветерка. Легкое, как поцелуй. И трепетное, как прикосновение любимого.

Именно в этот миг я неожиданно поняла, что Смерть действительно живая. Что у нее есть свои предпочтения, желания, сомнения и даже чувства. Почему-то, едва напав, она не захотела делать то, для чего была предназначена. А вместо этого одарила своим вниманием, пытливо заглянула в душу. С необычайной нежностью расплела мои волосы. Легонько погладила кожу… и так же неожиданно отступила, одарив напоследок едва угадывающейся в темноте улыбкой.

Ошеломленно распахнув глаза, я машинально коснулась щеки и недоверчиво уставилась в клубящуюся вокруг тьму, но Смерть действительно уходила. Так же молча, как и пришла, оставив на моих губах горьковатый привкус сожаления. Она лишь смотрела из темноты, до последнего держала меня взглядом. До тех пор, пока тьма между нами окончательно не рассеялась, и я не ощутила себя стоящей на крыше в полнейшем одиночестве.

– Однако… – растерянно пробормотала я, едва удерживаясь от желания торопливо себя ощупать и убедиться, что все в порядке. – Кто бы мне раньше сказал, что такое возможно, ни за что бы не поверила!

В мою руку испуганно ткнулась позабытая метла, и я так же машинально сжала пальцы. После чего, наконец, осознала себя живой и здоровой. Торопливо глянула вниз и с облегчением выдохнула, обнаружив, что моя немудреная защита все-таки уберегла бывших одержимых от гибели. Наконец, вскинула торжествующий взгляд на далекий постамент с моранами… и вздрогнула, увидев, как один из них медленно заваливается навзничь, обессиленно уронив голову на руки горестно вскрикнувшего брата.

– Т-таалу? – дрогнувшим голосом прошептала я, инстинктивно качнувшись вперед.

С постамента донесся глухой стон:

– Брат… ну как ты мог такое допустить?!

– Раалу, что с ним?! – не сдержавшись, крикнула я, опасно балансируя на самом краю крыши.

Моран поднял голову и одарил меня ненавидящим взглядом.

– Это твоя вина, ведьма. Если бы ты послушалась и ушла, этого не произошло бы!

Я опешила.

– Что значит моя?!

– Ты вмешалась. Нарушила равновесие. Это ты виновата, что мой брат упал.

У меня похолодели руки.

– Повелитель что, умер?!

– Нет, – процедил мужчина, одновременно с этим доставая из-за пазухи и активируя личный телепортер. – Но его сосуд поврежден. А значит, Смерть теперь свободно разгуливает по подземелью. И я должен вернуть Таалу во дворец, пока никто больше не пострадал.

– Как это, поврежден? Что случилось?!

– Не смей к нему приближаться, женщина, – сухо приказал Раалу, наклонился и рывком поднял брата с пола. А затем повернулся к открывшемуся порталу и, прежде чем в нем исчезнуть, глухо добавил: – Еще раз увижу тебя рядом – убью.

Признаться, никогда прежде я не попадала в такую омерзительную ситуацию. И, что самое важное, совершенно не понимала причины выдвинутых обвинений.

Я ведь ни на мгновение не вмешивалась в работу владыки. Не трогала его даже пальцем. Не толкала под руку, не просила ничего менять и сделала все, чтобы пророчество оракула не реализовалось.

Да я, дмурт побери, весь удар решила взять на себя! Я сохранила жизнь его подданным! Рисковала собой! А от него только и требовалось, что не останавливаться!

Если уж на то пошло, я даже не видела, что владыку успели ранить. Судя по всему, это произошло до того, как я появилась. До того, как начала различать фигуры моранов. И определенно до того, как мой свет стал доставлять им какой-то дискомфорт. В тот момент рядом с владыкой находился только Раалу.

Так почему же он во всем обвиняет меня?!

Надо заметить, когда я чего-то не понимаю – то обычно начинаю злиться. А когда я злюсь, то становлюсь ужасно упрямой. Говорят, упрямство до добра не доводит, но в данный момент мне на это было начхать. А закрывающийся портал, если кто забыл, – вовсе не то препятствие, которое могло бы остановить раздраженную белую ведьму.

Испытанным приемом метнув в воронку метлу, я кубарем скатилась по лестнице и со всех ног кинулась к постаменту. Небольшое, но очень полезное заклятие левитации существенно ускорило этот процесс, так что всего через несколько минут я уже была на месте и, цедя сквозь зубы страшные ругательства, упрямо лезла в потрескивающий от натуги портал.

Раалу, разумеется, не понравилось, что я столь бесцеремонно ввалилась следом за ним в кабинет владыки. Но, на наше общее счастье, в тот момент у морана оказались заняты руки, поэтому вытолкать меня взашей или исполнить свою угрозу он не смог. А потом воронка телепорта окончательно схлопнулась. Недвусмысленно нацелившаяся на морана По снова распушила помело. Я из последних сил создала несколько небольших световиков. Раалу в ответ окутал себя таким же сероватым, источающим смертельную угрозу коконом, какой я уже видела в городище… и бог знает, чем бы все это закончилось, если бы повелитель Таалу внезапно не очнулся и не прошептал:

– Прекратите!

Раалу явственно скрежетнул зубами, но все же погасил непонятное заклинание. Несколько томительно долгих секунд он буравил меня злющим взглядом, но потом резко отвернулся, рыкнув что-то неразборчивое. И, пройдя через весь кабинет, аккуратно сгрузил брата на широкий диван.

– Мне нужны горячая вода, вино и ткань для перевязки, – тут же распорядилась я, отставив метлу в сторону и склонившись над раненым.

Раалу не обманул – с повелителем и впрямь не все обстояло благополучно. Доспех местами оказался поцарапанным, словно мораны имели дело вовсе не с призраками. А одна из пластин на левом боку была согнута, в одном месте пробита насквозь и обагрена уже подсохшей кровью.

Раалу окинул меня неприязненным взглядом.

– Ты не сможешь к нему прикоснуться, ведьма.

– Руками – нет, – согласилась я, безжалостно обрывая остатки рукавов, чтобы не мешали. – Так что давай сюда перчатки – надо снять доспех и осмотреть рану. И найди хорошую иглу – возможно, мне придется его шить.

Моран, поколебавшись, все-таки стащил с рук кожаные перчатки и, бросив мне на колени, вышел. А я, проворно натянув тяжелую амуницию, потратила остатки сил на очищающее заклинание и решительно взялась за ремни.