и толщиной едва ли не в сантиметр. Сверху на нем был выгравирован сложносочиненный рисунок со вписанными тут и там руническими знаками. На первый взгляд, это обычная безделушка ценой в сотню рупир.

— Это личный щит, — пояснил Карим в ответ на мой вопросительный взгляд. — Дамаяти.

— Откуда знаешь?

Карим перевернул артефакт. На обратной стороне кругляша в центре был небольшой оттиск герба.

— Не мог он чистый артефакт взять? — фыркнул я.

— Не мог, — покачал головой Карим. — Все защитные артефакты пятого ранга и выше имеют клеймо либо рода, который их заказал, либо производителя. Это артефакты строгого учета.

Неожиданно. Я понимаю, тяжелое вооружение или атакующие высокоранговые артефакты отслеживать, но щиты? Ладно, учту на будущее.

И, кстати, а мой артефакт почему не сработал?

Я потянул за тонкую цепочку на своей шее и достал из-под броника свой защитный артефакт. А, понятно. Мой кругляш пересекала едва заметная трещина.

Карим переменился в лице. Он сдернул с шеи свой защитный артефакт и протянул мне.

А у него кругляш оказался побольше, между прочим. Мой был размером в полладони, а у Карима артефакт был раза в полтора больше. Как у мертвого мага примерно.

Интересно, это Аграт на членах своего рода экономил, — или даже только на Шахаре, — или размер не имеет решающего значения?

Я благодарно кивнул и надел на шею новый артефакт.

* * *

Карим вырос на южной границе. Его отец был боевым магом четвертого ранга, и прослужил в форте почти всю свою жизнь. Мать была слабеньким магом первого ранга. Однако даже этого было достаточно, чтобы не загубить потенциал ребенку.

К окончанию магической Академии Карим уже сам имел четвертый ранг и к службе на границе приступил под началом отца. Тот многому его научил, и эти знания и умения не раз спасали Кариму жизнь.

Очередное повышение привело Карима в форт Арджау. И именно здесь, начав крутиться как белка в колесе в роли командира малой группы, Карим впервые столкнулся с элитой боевых магов — аристократами. На безголовых юнцов-аристо Карим насмотрелся еще в Академии, и прежде относился к ним довольно пренебрежительно. И только увидев взрослых аристократов в бою, он понял, чего они на самом деле стоят.

Неизгладимое впечатление на Карима произвел бой у Суреджая.

Этот крошечный разрушенный храм в Свободных землях, в десяти километрах от границы Империи, едва не стал его могилой. Его группу зажали в развалинах с двух сторон, и силы были несопоставимы. Изгои Свободных земель явились неожиданно крупным отрядом, и, что хуже всего, они были сработанной командой, а не привычной имперцам разрозненной толпой.

На выручку Кариму пришел тогда молодой маг из рода Раджат, отец Шахара.

В отряде Раджат было всего пятеро бойцов, но это был отряд родовой гвардии. И противники, и имперцы в том бою наглядно оценили, насколько выше классом гвардия аристо. Карим со своей группой даже помочь толком им не успел. Люди Раджат вынесли изгоев всех минут за пятнадцать. А ведь их было больше полусотни, и мальчиков для битья среди них не наблюдалось.

В ответ на сбивчивую благодарность, Динеш Раджат тогда только отмахнулся и коротко сказал:

— Мы своих не бросаем.

Вернувшись в форт, Карим с удивлением узнал, что Динеш Раджат будет служить в этом же форте, причем не один, а с женой, которая тоже была сильным магом.

Несколько следующих лет Карим с интересом наблюдал за этой звездной парой. И чем больше узнавал о них, тем больше проникался уважением не только к этому роду, но и к аристократии в целом. Во всяком случае, к той ее части, что служила на границе.

Динеш Раджат не раз и не два лично срывался на помощь застрявшим примерно так же, как Карим тогда, отрядам, и никогда не отсиживался за спинами своей гвардии.

А Серена Раджат меньше чем за год стала легендой среди полевых медиков. И за жизни простых военных она билась не менее яростно, чем за родовитых магов.

Когда Динеш Раджат, после одного из самых тяжелых боев на памяти Карима, объявил, что ему нужны люди для пополнения своего отряда, Карим вызвался первым.

Маг его принял, но при первой же возможности отослал в родовое поместье. Это была стандартная практика для новых слуг рода. Им давали возможность не только поднять свой уровень подготовки, но и проникнуться духом древнего рода в его главном оплоте.

Однако вернуться в отряд к Динешу Карим не успел.

Динеш погиб вместе с женой в очередной вылазке в Свободные земли полгода спустя. Ходили слухи, что Динеш Раджат со своим неуловимым отрядом встал костью в горле одного из местных царьков, и их заманили в очень хорошо подготовленную ловушку.

Докопаться до правды у Карима возможности не было, он так и остался в родовом поместье. Глава рода Раджат не вызывал у гвардейца того же уважения, что Динеш, но и ничего плохого он о роде в целом сказать не мог. Служба как служба.

И только теперь, уже не в первый раз видя, как мальчишка бьется наравне с опытными гвардейцами, Карим вновь ощутил отголосок тех эмоций, что вызывал его отец.

Карим был готов идти за Шахаром не из-за формального осознания иерархии, а в силу зарождающегося искреннего уважения. Далеко не каждый аристократ лично сунется в неравный бой, и далеко не каждый найдет выход в опасной ситуации. И если это делает вчерашний юнец, это только добавляет уважения к нему.

Из мальчишки вырастет тот еще зубр. Положиться на него в бою можно уже сейчас, а значит, можно положиться и во всем остальном. Такие люди действительно не бросают своих.

Карим принес ему личную клятву только потому, что понимал: дважды такие предложения не делают. Отказавшись, он навсегда потерял бы доверие Шахара.

И только сейчас, глядя в его холодные синие глаза, Карим понимал, что сделал верный выбор. За этого человека он действительно готов отдать жизнь.

* * *

Позади раздался шорох, и на поляну вышла Асан. Она подошла прямо ко мне и требовательно посмотрела на порез на моем плече.

Я вздохнул и начал раздеваться. Не то чтобы я пренебрежительно относился к ранам, даже если это действительно царапина, просто лень было. Это ж сначала автомат снять, потом разгрузку, броник и только после этого куртку с футболкой.

Асан с легкой ироничной улыбкой наблюдала за тем, как я выпутывался из снаряги. Однако стоило мне стянуть футболку, она окаменела.

— Что? — удивился я и машинально проследил за ее взглядом.

Она смотрела на мое плечо.