«Везенье, везенье… Помилуй бог, да надо же и уменье!» – говаривал Суворов. Солидаризируясь с великим полководцем, трезвомыслящая Зина не стала полагаться на свою фантастическую везучесть и не бросилась сломя голову наобум прочесывать мегаполис в поисках Сергея Максимова. Она рассчитала время и в нужный момент позвонила Абраше.

Исключительно проворный и предприимчивый юноша по имени Абрам приходился каким-то родственником бывшему Зинкиному супругу. Порвав с мужем, контакта с Абрашей Зина не порвала, потому что молодой человек был очень полезен. Юноша работал официантом в ресторане аэропорта, был знаком и едва ли не дружен с большей частью работников аэровокзала и за небольшое вознаграждение с готовностью принимал и передавал с попутным авиатранспортом посылочки из Америки в Россию и наоборот. Зина регулярно пользовалась его услугами, чтобы отправлять подарки родителям: это было и дешевле, и надежнее, чем почта.

На сей раз от Абраши требовалась сущая малость: смастерить табличку с надписью «Сергей Максимов», встретить нужный рейс и вручить человеку с соответствующими именем и фамилией бумажку с Зинкиным телефонным номером и просьбой позвонить.

– Нет проблем! – бодро сказал Абраша.

Выведя каллиграфическим почерком на полуметровом обрывке чистой кассовой ленты незабываемые русские буквы, он стал со своим транспарантом на виду у пассажиров, прибывших с Кипра, – так, что его нельзя было не заметить.

Тем не менее он все же остался незамеченным! Прибывшие в город на Гудзоне скользили по Абраше и его плакату равнодушными взглядами, ни один не проявил мало-мальского интереса. Деловитые торопыги без багажа, увешанные фотоаппаратами туристы с баулами, волочащие отпрысков мамаши, старушка в кресле-каталке, наконец экипаж – все прошли мимо. К Абраше, добросовестно простоявшему на посту без малого час, никто так и не подошел.

Решив в конце концов, что искомого Сергея Максимова среди прилетевших с Кипра не было, Абраша скомкал транспарант, бросил бумажный комок в урну и зашагал прочь; но, отойдя от места несостоявшейся встречи шагов на двадцать, он вдруг наткнулся взглядом на корявую табличку с надписью… «Сергей Максимов»!

– Интересное кино! – по-русски пробормотал он. – Я таки не понял, откуда этот Максимов прилетел?

Табличка реяла перед лицами граждан, только что прибывших из Мексики. Держал плакатик мрачный черноусый мужчина с тоскливо-озлобленным выражением лица. Абраша почему-то подумал, что на месте неуловимого Максимова постарался бы с ним не встречаться.

Впрочем, Максимов, очевидно, и постарался, и не встретился. Безнадежным взмахом проводив арьергард мексиканской колонны, черноусый сделал то же самое, что и сам Абраша пять минут назад: препроводил наглядную агитацию в мусорку и пошел прочь.

– Я ищу Максимова, он ищет Максимова – нам по пути! – рассудил Абраша.

Догнав усача, он зашагал чуть позади, проследил весь его путь через здание аэровокзала до такси и даже заглянул в машину, чтобы услышать, куда усач поедет. Потом отошел в сторонку, где было потише, достал из кармана сотовый, позвонил Зине и описал ситуацию.

– А этот усатый, так он поехал в российское посольство, – закончил Абраша короткий доклад.

– В посольство? – переспросила Зина. – Наверное, знает, где искать… Спасибо, дорогой! С меня причитается, как всегда!

Зина положила трубку на рычаг, задумчиво сдула со лба выбившуюся прядь волос и посмотрела на часы.

– Поеду к посольству и там его поймаю, – решила она. – Эй, Бобби! Отпусти щенка, вымой руки и садись в машину!

Монте Уокер прибыл в Нью-Йорк никем не встреченный и никем не узнанный. Впрочем, в сопровождающих он не нуждался: Монте знал этот город, и здесь у него было дело.

План города Екатеринодара, припасенный для Дона напарницей, оказался устаревшим: изменились как минимум маршруты движения троллейбусов, поэтому Дон какое-то время проплутал в поисках нужного адреса. Зато между прочим он набрел на гостиницу «Москва» – четырехзвездочный отель с амбициями: на фасаде рядом с четвертой звездой было оставлено столько пустого места, словно в обозримом будущем вывеска должна была посрамить парадный китель бывшего советского генсека. Запомнив на будущее местоположение гостиницы, Дон с помощью прохожих отыскал неподалеку и здание, адрес которого был указан на помятой визитке.

Получасом позже он опустился в кресло посетителя и внимательно посмотрел на лысоватого человека за столом.

– Слушаю вас, – любезно сказал Пиктусов, присматриваясь к незнакомцу.

Практиковал он нелегально: по закону о выборах доктор должен был уйти в отпуск еще неделю назад, но желание повелевать судьбами граждан было непреодолимым. Собственно, именно поэтому Пиктусов шел в политику: жаждал выйти на оперативный простор. Оперативный во всех смыслах: доктор предвидел, что в коридорах власти его с нетерпением ожидают будущие пациенты. Как же иначе, когда даже очередные выборы в Екатеринодаре были назначены на двадцать пятое ноября – Международный день больного человека!

Дон неохотно выпустил рукоятку пистолета, вынул руку из кармана и широким жестом протянул ее Пиктусову:

– Что скажете, док?

Тот взял лупу и некоторое время внимательно изучал ладонь Дона. С лица его не сходила вежливая улыбка. Потом он нажал кнопку селектора, вызывая помощницу:

– Дора, приготовьте нашему гостю выпить!

– Что, так плохо? – насмешливо спросил Дон.

Доктор ответил ему взглядом, полным отеческой жалости. Дон пожал плечами и принял стакан. Отхлебнув, он показал глазами на исследуемую ладонь и предложил:

– Начинайте!

– Вы смелый человек, – сказал доктор.

– Да ну?

– Притом достаточно умный и если не проницательный, то находчивый. Ваша работа связана с риском, а жизнь богата приключениями.

Дон согласно кивнул и вкусно отхлебнул из стакана.

– Ваши руки привыкли к оружию, но вы не бандит.

Дон допил напиток и с вызывающим стуком поставил стакан на стол доктора. Вызывающее поведение не было ему свойственно, но Дон быстро терял контроль над собой: пойло, поданное ему по сигналу Пиктусова, содержало особые добавки.

– Для бандита вы слишком честны, правда?

– Правда! – убежденно ответил он, в этот самый момент испытывая настоящий приступ честности.

– Так что вы не преступник, а совсем наоборот! Так?

– Так! – Дон энергично кивнул.

Доктор вдруг показался ему необычайно милым и приятным человеком, ссориться с ним не хотелось. Дон собрался было предложить Пиктусову свою вечную дружбу, но вместо этого сонно улыбнулся и закрыл глаза.

Кажется, кое-что в речи эскулапа он пропустил, поскольку задремал и проснулся от собственного громкого всхрапа.

– А дальше? – требовательно спросил он, давая понять, что не отвлекался ни на секунду.